Шоу нашей жизни - стр. 33
– У тебя есть родственники и друзья, которые должны знать о нашей свадьбе? – спросил он, прекрасно осознавая, что опоздал с этим вопросом на несколько месяцев. Просто ему хотелось хоть чем-то занять образовавшееся между ними свободное пространство, и этот с виду нейтральный вопрос, по его мнению, подходил просто идеально.
Она покачала головой, перевернулась на спину и поджала ноги.
– Нет. Я одна.
– Совсем одна?
– А ты тоже совсем один?
Он хохотнул и понимающе закивал:
– Ясно, ясно. Хорошо, давай сыграем в дашь-на-дашь. Я говорю о себе, и ты говоришь о себе. Компромат на компромат, все честно.
– Валяй, – уже не заботясь об изящных выражениях, вздохнула она.
Эрик приподнялся, скинул пиджак и выбросил его прямо на пол.
– У меня есть сестра, а мама умерла в прошлом году. Агата – так зовут мою сестру – не приедет, потому что не одобряет это решение. Она считает, что ты исчезнешь из этого дома так же быстро, как и появилась здесь, а значит, наша свадьба не стоит того, чтобы она мчалась сюда на всех парусах, бросала дела и отрывала от школы детей. Давай теперь ты.
Нора немного помолчала, отчего у Эрика возникло стойкое ощущение, что она собирается солгать.
– Я была замужем. У меня были родители. Я ушла от мужа, а родители от меня отреклись.
Это тоже походило на ложь, но ее полная неподвижность и странный ледяной тон подсказали ему, что хотя бы половине из сказанного можно верить.
– А друзья?
– А твои друзья? Те, с которыми ты отдыхаешь?
– Те, с которыми я глотаю дрянь вроде колес и химических коктейлей?
– Да, те самые.
– Я предположил, что ты не будешь рада их видеть.
– Но это же не только мой праздник.
– Ты права, я тоже не буду рад их видеть. Для них я уехал в теплые края, отходить от праздников. На неделю. Это значит, что на эту неделю я твой.
– Вот уж радость какая, – хихикнула она. – У меня нет такой недели – работа ждет и полыхает.
– Тебе платят копейки, бросай ты эту работу.
– Не брошу. Я ее люблю.
– Да ну? Ладно, черт с работой, не хочу сейчас, позже еще поговорим. А что муж? Красивый был?
Нора подтянулась наверх и положила голову на мягко обитую ручку дивана.
– Да. Красивый.
– Как я?
Она повернулась к нему и приподняла брови, отчего Эрик снова почувствовал себя не очень умным человеком.
– Нет, не настолько, – скользнув взглядом по его расслабленному телу, выдала она, а потом вновь отвернулась и устремила взгляд в потолок. – Но женщинам он нравится.
– Женщинам иногда нравятся всякие уроды.
– А мужчинам нет?
Он примирительно улыбнулся:
– Мужчинам тоже. А если он был так хорош, то почему ты его бросила?
– Я и тебя брошу, хотя ты даже лучше.
Она отвечала на его вопросы, но при этом ей удавалось ускользнуть от самого главного, и он всегда чувствовал себя так, словно его надули.
– Не-а, лестью ты меня не усыпишь, – покачал головой он. – Он тебя бил? Он был таким же, как я – торчком и пьяницей? Что он тебе делал?
Нора вздохнула так, что он даже услышал не прозвучавшие, но отлетевшие в ее дыхании слова «А не пошел бы ты со своими вопросами?»
– Он… он поставил мне клеймо на роже, – с какой-то неожиданной ожесточенностью процедила она. – Такое, что не сводится даже новыми ожогами. Вообще ничем не сводится.
– Я обещаю, что не буду ставить на тебе никакие метки, – заверил ее он.
– Пустые слова, – хмыкнула она. – Я опять наступила на те же грабли. Ты не поставишь, твоя жизнь поставит. Будет еще одно клеймо, уже на другой щеке. Но, по крайней мере, этого я уже не буду так стыдиться.