Шотландская любовь - стр. 32
Шона расправила плечи и осмотрела комнату.
– Здесь мы сделали все, что было в наших силах, – провозгласила она, когда Хелен закончила со своей частью работы и встала.
– Может, перекусим немножко? – с робкой надеждой осведомилась Хелен.
В животе у Шоны тоже заурчало.
Она кивнула и повела Хелен в Нижний двор, моля Бога, чтобы Гордон и впрямь привез им продукты.
Продукты?
Он, кажется, притащил с собой всю северо-восточную Шотландию.
В этот момент они с Фергусом и Старым Недом как раз разгружали телегу, в которой уместилось столько корзин, кувшинов и горшков с припасами, сколько им не съесть и за месяц. Более того, там же лежали два говяжьих бока.
Он что, решил, что они тут голодают?
Первое облегчение сменилось тревогой: да, он знал, доподлинно знал, с какими именно трудностями они столкнулись.
Стыд обжигающей волной начал подниматься от кончиков пальцев на ногах, охватил все тело и расцвел ярким румянцем на щеках.
Надо бы отказаться от его щедрого дара и выгнать взашей, объяснив в двух словах, что она не нуждается в жалости.
Однако следовало подумать и об остальных. О Фергусе, который еще не полностью оправился от ран. О Хелен, которая некогда чудесным образом спаслась от нищеты, а теперь снова с ней повстречалась. Она уже несколько месяцев не могла платить Хелен жалованье компаньонки. А та лишь отвечала, что ей вполне достаточно крыши над головой и куска хлеба.
Настал момент, когда она не может обеспечить ее даже пресловутым куском хлеба.
Гордон поднялся по ступенькам. На плечах он нес говяжью ногу. Шона посторонилась. Все, что она хотела, жаждала высказать ему, поблекло рядом с его щедростью.
Придется поблагодарить его. Сама эта мысль причиняла ей боль, однако придется не только додумать ее до конца, но и сделать что полагается.
Смогут ли ее губы произнести подобающие слова в его присутствии?
Семь лет назад она тоже зависела от его милости. Тогда ей это обстоятельство нравилось не больше, чем сейчас.
Шона закрыла глаза и попросила у Господа терпения и силы, однако ни того ни другого не ощутила. Рядом возникла Хелен.
– Шона, ты только посмотри, вон там, похоже, коробка шоколада! – с благоговением прошептала она. – Как же давно мы не ели шоколад!
– По меньшей мере года два, – отозвалась Шона, открывая глаза. Действительно, на бочонке, который Старый Нед вытаскивал из телеги, виднелось нечто похожее на коробку шоколадных конфет.
Старый Нед, очевидно, хорошо спал прошлой ночью и даже не прибегал к помощи бутылки, чтобы отогнать призраков. Приободрил ли его их приезд? Или же просто Фергус забрал у него виски?
Жить в Инвернессе гораздо проще. Не лучше – проще.
Шона ушла в малую гостиную, Хелен как тень последовала за ней.
– Надо приниматься за дело здесь, – объявила Шона, искренне надеясь, что Хелен не станет сейчас напоминать о еде.
Очевидно, Хелен услышала абсолютную решимость в ее голосе – а вовсе не непролитые слезы: не говоря ни слова, она покорно обошла мокрые пятна на полу, взяла ведро и потопала вслед за Шоной в гостиную.
Малая гостиная была обставлена с чуть большим комфортом, нежели пиршественный зал, однако даже это не делало ее уютной. Два дивана, стол перед одним из массивных каминов, несколько кресел и столиков разбросаны тут и там. Масляными лампами тут не пользовались как минимум лет семь. Есть ли у них запасные фитили?