Шолох. Теневые блики - стр. 39
Я нахмурилась:
– А почему ты сама с ним не поговоришь?
– Ну… – Кадия замялась. – У нас вчера вышел кое-какой неловкий момент, и я не хочу пока видеть этого Смеющегося.
– Поня-я-тно, – протянула я. – Что ж, я действительно люблю чьягу. Но, учитывая, что ты разбудила меня на рассвете… Ох, Кадия, тут крендельком не отделаешься! Ты бы знала, во сколько я легла! Подкинь меня до места, и я расскажу тебе о бравых буднях департамента Ловчих.
– Заметано. Но если ты надеешься заодно выведать про нашу с Дахху размолвку – не выйдет. Предупреждаю.
Я пожала плечами.
Тоже мне, большой секрет!
Кадия уже много лет влюблена в нашего Дахху.
Точнее, как: на нее это болезненное чувство нападает периодами, как сенная лихорадка у аллергиков. Только чаще. И непредсказуемо.
То влюблена так, что аж руки трясутся, то принимает твердое решение «все забыть» и начинает активные поиски другой любви. Находит объект. Недельку наслаждается бабочками в животе. И снова-здорово: «Мне нужен только Да-а-ахху».
Ну а Дахху к пеплу никто не нужен – он же философ, поэт, историк, лекарь, безумный ученый и просто чурбан. Ему «романтика» слышится диагнозом.
Иногда Кадию это доводит, и в приватных беседах она начинает намекать ему, что, мол, есть такая штука, как любовь, и это – хорошо. Обычно Дахху слушает ее дуб-дубом в течение получаса, а потом переводит разговор на другую тему. После этого Кадия пару дней дуется. И – вот это поворот! – отправляется на охоту за новой любовью.
Самые громкие ссоры случаются, когда Кадию дергает за язык как-нибудь завуалированно признаться в своих чувствах, а потом, так же завуалированно, пообещать, что Дахху пожалеет, если она «уйдет от него».
Но, так как наш носатый кудряш и это пропускает мимо ушей, скандалы, опять же, оказываются односторонними и проходят исключительно в голове Кадии.
Вот я даже не знаю, плохо это или как.
Подруга быстро довезла меня до места.
– Не подведи, Тинавушка! – напутствовала Кадия.
Я кивнула и трепетно сползла с ее лошадки по имени Суслик. Суслик явственно проскрежетала зубами мне вслед. Тяжело сглотнув, я не рискнула обернуться.
Безобидная кличка лошади многих сбивает с толку.
Слушателям историй о Суслике чудится, что речь идет про очень нежное, хрупкое и милое создание. И когда подруга рассказывает, например, что ее любимица забила трехметрового горного тролля копытами, то все воспринимают это как преувеличение.
Ага, щас.
Скорее преуменьшение.
Суслик – жертва магических экспериментов по выведению новых пород. Бабушка этой кобылки (или как там называются лошадиные родственники) была эх-ушкье, то есть океанским водяным духом в облике лошади. Духом юрким, злым и красноглазым. Многие ругаются на живущих в Шолохе келпи: сетуют, что эти речные твари, питомцы ундин, очень вредные, управы на них нет. Но по сравнению с настоящими эх-ушкье, обитающими в Море Ста Мертвецов, наши келпи – полная ерунда. Это как сравнивать саблезубого змея ливьятана с банальной гадюкой.
Суслик недалеко ушла от своих предков: огромное, чернильного цвета, животное, она скачет со скоростью ветра и на десерт потребляет мечи, отжившие свой век.
– Пожалуйста, сделай так, чтобы рука Дахху осталась на месте! – крикнула мне вслед Кадия таким голосом, будто это у нее что-то болело.