Шолох. Теневые блики - стр. 27

Потом послышался скрип гравия – из-за угла кто-то приближался. Я резко выпрямилась и напустила свое Деловое Лицо. Боюсь, со стороны можно было подумать, что я хочу в туалет.

Шаги были легкими, очень легкими, не быстрыми и не медленными. Как говорил мастер Орлин, так шагают только люди с чистой совестью.

Идущий тихо насвистывал, и я невольно улыбнулась: столько беззаботной радости было в этой незатейливой мелодии.

И вот – человек вывернул из-за ряда кипарисов. Свист взмыл мажором – и сразу оборвался.

– Тинави! Это вы! К-какая встреча! – возопил появившийся на дорожке юноша и распахнул объятия.

Я обомлела от неожиданности, но потом, в волнении путаясь в полах летяги, кое-как поднялась ему навстречу:

– И в самом деле, удивительная встреча, Лиссай!

Он был высокий и тонкий, сутулый. Лицо, шея, руки, длиннющие пальцы с торчащими костяшками – весь в веснушках.

Светло-рыжие волосы торчали под такими безумными углами, что, казалось, он стрижется сам (моя новая знакомая, Цфат, такого бы не допустила!). Юноша убирал мешающиеся пряди за уши, но те снова и снова выскальзывали обратно. Я насчитала пять раз за те полминуты, что мы здоровались. Это было обескураживающе мило.

Он весь был очень милым. Как потерявшийся бельчонок. Туго замотанный в традиционный шолоховский наряд – нечто вроде савана, – он передвигался небольшими шагами и напоминал мачту, раскачиваемую ураганом. Глаза его были серьезны и зелены, как сам лес.

– Здорово, что вы меня помните, Лиссай. А то исчезли тогда так внезапно, что я подумала, специально сбежали. – Я подпустила в голос легкого укора и постаралась незаметно прихорошиться.

Рыжий улыбнулся еще шире:

– К-как же вас забудешь! К-к сожалению, тогда, из библиотек-ки, мне пришлось уйти не по своей воле. Но в глубине души я знал, что наши пути еще пересек-кутся. Приятно, что это случилось так ск-коро. – Он сердечно сжал мою ладонь двумя руками, не переставая улыбаться.

Что немаловажно – искренне улыбаться.

Удивительно, как легко может быть с почти незнакомым человеком! Ведь мы с Лиссаем впервые встретились около месяца назад – и не виделись ни разу с тех пор.

Это случилось в городской библиотеке. В тот день я шла по читальному залу вся такая обворожительная, грустная и обвешанная книгами, а рыжий Лиссай стоял, спокойный и пустопорожний, в проходе.

Противоположности притягиваются, поэтому удивительная сила набранной мною литературы сбила молодого человека с ног. Мы разговорились.

Сначала там же, на месте крушения, потом за одним из читальных столов. Полтора часа прошли незаметно: не знаю, как, но этот несуразный парень умудрился вложить мне в голову ощущение, что я – очень и очень особенная. При том, что не был похож ни на искателя интрижки, ни на льстеца, каковые обычно промышляют такой манипуляцией.

И вообще, мы почти не говорили «по существу» – о своих жизнях – скорее, о литературе, искусстве, философии и религии… В какой-то момент Лиссай сказал, что хочет прямо сейчас показать мне одну книгу – и отправился за ней в другой зал. Но не вернулся.

Я решила, что на этом наше знакомство закончилось. Расстроилась, конечно. А через пару дней выкинула из головы – ценой невероятных усилий.

Но вот он стоит передо мной и сияет, как ограненный бриллиант.

– А знаете, Тинави, пойдемте выпьем чаю? Ведь в тот раз я не расск-казал вам самое важное! – Глаза Лиссая разгорелись звездами.