Шолох. Орден Сумрачной Вуали - стр. 30

– Я клянусь, что это не подстава.

– Очень смешно. С каких пор клятва незнакомца чего-то стоит? Только не вздумай оправдываться голубой кровью. Почему у тебя, кстати, не синие волосы, если ты знатный шэрхен?

– Моя мать из Шолоха. Ее гены оказались сильнее.

– А. А ведь ты из угасшего рода. Значит ли это, что вся твоя семья мертва?

– Мокки! – воскликнула я, пораженная его бестактностью.

Но Тилвас ответил.

– Насколько я знаю, – он пожал плечами, – мои отец и матушка здравствуют где-то в Лесном королевстве. А вот все, кто жил здесь, в Шэрхенмисте – да, мертвы. Ты хочешь знать подробности, вор?

В последние слова артефактора, произнесенные безупречно светским тоном, неожиданно прокралась настолько горькая нотка, что волосы встали дыбом у меня на загривке. По таверне будто пронесся холодок нехорошей смерти. Мокки, не моргая, медленно покачал головой и вернулся к полировке. Какое-то время мы молчали.

Потом Бакоа хлопнул ладонью по столу:

– Вернемся к насущным делам. В замке мы разделимся. Я достану колье, а вы вдвоем развлекайтесь в склепе.

– Даже так? – Тилвас удивленно вскинул брови. – Я думал, я пойду за статуэткой один. Неужели ты не будешь ревновать ко мне свою Джеремию?

Я пнула Тилваса ногой под столом. Лицо Мокки застыло.

– С чего бы я должен ее ревновать?

– Вас двоих явно связывает нечто большее, чем ваша, с позволения сказать, профессия. Я имею в виду: едва ли такой человек, как ты, вор, по первому щелчку рванул бы через полстраны на сложную кражу ради случайной коллеги, да еще и оставив своих ребят в непростой ситуации. И на «просто друзей» вы не похожи. Откуда такая близость?

– Тилвас, – тихо, с угрозой сказала я.

– Что? Я просто хочу знать, почему этот псих так с тобой носится.

– Я с ней не ношусь, – процедил Бакоа.

– Вас связывает общая тайна? Ты ее личный телохранитель? Или все куда банальнее: вы просто спите друг с другом – на постоянной основе или так, для развлечения, по выходным?

Мокки вцепился в края стола так, что, казалось, был готов перевернуть его. Лицо вора побледнело.

– Радуйся, аристократишка, что у меня сегодня мирное настроение, – сузив глаза, наконец отчеканил он. – Что касается Джеремии Барк: она для меня никто. Мне на нее плевать. Я всегда делаю только то, что мне выгодно, ясно?

Мокки залпом допил вино, с грохотом поставил бокал на стол и, поднявшись, пошел через зал к скрипящей винтовой лестнице – и наверх, в свою комнату. Я вспыхнула, с неудовольствием понимая, что глаза у меня защипало от обиды.

Тилвас Талвани сидел как ни в чем не бывало.

– Что ты творишь вообще?! – рявкнула я.

Он задумчиво пожал плечами:

– Оцениваю вашу с вором эмоциональную беззащитность. Надо же знать, с кем иду на дело.

Я замахнулась ножом и резко воткнула его в стол между раскрытых пальцев руки артефактора, лежащей возле тарелки.

– Э-э, – сказал проходящий мимо официант, но подробнее комментировать не рискнул.

Талвани только моргнул.

– Беззащитность идет в задницу, – раздельно сказала я, поднимаясь и тоже направляясь к лестнице.

Я уже ложилась спать, когда в мой номер постучались.

Тот же стук, что до ужина. Я проигнорировала его, лишь накрыла голову подушкой, чтобы не слышать. Стук затих.

В свете луны, наискось падающем на пол, я увидела, как под дверь просовывается записка. «