Шоколадная ворона - стр. 14
– Стоять, хаченыш! Стоять, говорю!
Мальчик дернулся и повернулся к преследователям.
– Где скрипку украл, сука?!
Один продолжал светить фонариком мальчику в лицо, а другой подошел к жертве вплотную и попытался выдернуть скрипку. Мальчик скрипку не отдал и немедленно получил удар в лицо, от которого повалился в придорожные колючие заросли.
– Пиликалка! Паустовский хренов! – хохотнул тот, что с фонариком.
Я уже была у него за спиной:
– Паустовский – это писатель, молодой человек! Паустовский – он не пиликалка и вообще не музыкант!
Пучок света немедленно уперся мне в лицо.
– Ишь ты, блин! И эта вонючая обезьяна тоже здесь!
Он сильно размахнулся и направил свой кулак мне в нос. Разумеется, непрофессионально! Разумеется, неловко! Я просто шагнула на двадцать сантиметров влево. Он едва удержал равновесие и, чтобы не упасть, выставил вперед правую ногу. Ожидаемо. Хорошо, что обулся не в какие-нибудь десантные сапоги с металлическими вкладками, а в обычные китайские кроссовки. Очень удобно. На подъеме стопы, прямо под шнуровкой, расположены ничем не защищенные тонкие косточки. По хрупкости они сравнимы с куриными. Мой ответ не был таким эффектным, как любят показывать в кинобоевиках, но зато он был мгновенным и действенным. Я ударила всей ступней. Вертикально. Так, чтобы поролоновый язычок его кроссовки не скользил и не смягчал удар. При таком направлении удара шнуровка только усиливает и ужесточает воздействие. Попала. Почувствовала характерный хруст – перелом! Знаю, это дикая боль! В подъеме на ноге очень много нервных окончаний.
Второй парень не разобрался, что произошло с приятелем. Со стороны все выглядело так, будто тот просто поскользнулся, подвернул ногу и с визгом полетел на землю. Я присела и подняла упавший в грязь карманный фонарик. Попутно, раз уж нагнулась, коротко и сильно ткнула оравшего негодяя в подвздошную область. Он сразу «ушел в астрал» и смолк.
– Ну а ты что знаешь о Паустовском? – спросила я второго борца за национальную чистоту. – Ты, может, и Рембрандта читал?
Я сделала пару шагов вперед и направила на него луч фонарика.
– Ну все! Теперь – п...ц! – взревел он и бросился на меня.
– И впрямь п...ц, – только и оставалось мне ответить.
С этим все было еще проще. От меня почти ничего не требовалось – только посторониться и резко подсечь его поднятую в прыжке левую ногу на себя и вверх. Летел он красиво, но недолго! И недалеко! Судя по всему, падая, этот идиот сломал себе и ключицу, и предплечье. Сам, без моего дополнительного участия. И только после того, как лицо его впечаталось со всего маху в грязный, мокрый и острый гравий, я позволила себе короткий хрусткий удар носком ботинка в центр правой ушной раковины. Левое ухо пощадила. Хотя бы им он сможет Бетховена слушать! Теперь уже в моноверсии. Если захочет, разумеется...
Имевшее место происшествие нельзя было назвать дракой или какой-нибудь драматической схваткой. Мне даже не понадобилось снимать с плеча сумку. И слава богу! Стоит один раз поставить новую сумку на землю – и ее хоть выкидывай! Грязь уже никогда до конца не отмоется – сколько ни отмывай, сколько ни отстирывай, все равно на нейлоновой поверхности остается мерзкий серый или коричневый налет.
Я направила фонарик на юного скрипача. Лицо мальчика было расцарапано ветками. Из разбитой ударом кулака губы сочилась кровь.