Шкура дьявола - стр. 90
– Ведь допустят эти…, оставшиеся…, ооой придет какой-нибудь Ильич или Давыдыч.
– Дааа. То Первая мировая, то революция, то вторая… или уж третья, тьфу ты…, то голод… 20-30-ых, после опять война…
– Вот скажи ты мне, ведь те герои и кавалеры… ну, разных всяких там…, нууу… медалей… иии…, их же ведь в живых-то осталось сотая, а то и меньшая часть от тех достойных вояк, остальные-то… таааво… – гибнут, и между прочем среди пееервыыых же. А знаешь, кто об их подвигах рассказывает? А я тебе скажу – мне дед говорил…, между прочем, полный кавалер «Орденов Славы»…, аааа, кому я это…! Ладно…, так вот, я тебе скажу все таки кто эти те, кто подсматривал и после уже, рассказывая присоединился к группе погибших товарищей живым.
– И твой дед тоже…, что ли из присоединившихся?
– Что, мой дед?
– Ну… то же подсматривал, подслушивал, а потом…
– Ты что с дуба рухнул или генерала получил?!.. Так вот, я и говорю…, мы вот с тобой здесь, а лавры все кому после?… О как! И-е-рар-хи-я.
– Какая там иерархия, хорошо что… вон не на месте Саныча с дыркой в башке…, вон твой… герой валяется…, еще дымится – рассказывай теперь про него сколько хошь. Хотя… хоть что-то в жизни сделал…
– Ты дальше слушай…, правда Саша действительно…, да…, как-тооо… не удачно начал…, иии сразу кончил. Ну вот, кто думаешь сейчас в кабинетах штаны протирает? – Либо дети спрятавшихся, либо детки тех, кто руководил… гомофобы хреновы!
– Да полно те, нас не трогают и ладно. Сам то молчал бы уж…, у самого вон… «Мерин», даже красного цвета…, не кощунствуй…, хотя, конечно, во многом ты прав. Некому ни в революции поучаствовать, ни права свои отстоять, да и какие там права…, ни… – да гадьё одно! Ей Богу, этих бы пацанов в нужное русло…, так нет…, друг на друга натравливают! А в выигрыше кто?!
– Да явно не мы, работы только через край…
– Да ладно у тебя-то? Забыл как тебя кличут в отделе то?
– Так то ж от зависти – завистники, ты ж вот ничего…, да ну эти злые языки в их же задницу! Или чего?
– Угу…, ничего, вот именно ни-че-го, вон туфли – одна пара и те до шнурков протер. Если бы не пенсия через два года…
– О… товарищи генералы… будет тебе сейчас и вторая пара туфель, и содомия, и как следствие гонорея. А мафия, кстати, бессмертна, просто в другие места подается… Здравия желаем Семен Петрович, наконец-то, пожаловали в провинцию… своего сына…, так сказать…, да вот – одна печаль, однааа печаль… – Генерал, надо полагать, был родной отец «Петруши» – того самого полковника, бывшего в компании Григория, «Культика» и «Усатого» в бане, внимательно окинул взглядом обеих подчиненных, мельком местность, и нервно бросил, словно в пустоту:
– Майор, ты что разучился по форме докладывать или шкаф Петькин вместе с ним до конца наконец-то опорожнил… Ох, послал Бог сынка пьянчугу и подчиненных… – хитрожопых устриц… Слушаю доклад и почему больше никого, кроме вас нет?!
Пока майор докладывал по форме о произошедшем и уже о снятых, с одного из непосредственных участников событий, показаний, у генерала сложилась вполне понятная версия, и исходя из изложенного, а написанное он посмотрел, бегло конечно, стало ясно, что можно было «зажечь» прямо по горячим следам, и почему бы не воспользоваться прессой…, представ в очень выгодном свете…
…Григорий седел на своем любимом диване и свесив голову в нервном изнеможении слушал бессвязную речь, все время показывающего на свое разбитое колено «Юрка», вдруг по телевизору, заговорили о том же самом. Кадры были похожи на район боевых действий, толи уже из-за полной темноты, то ли действительно произошедшее там не поддавалось определению «тихий городской двор в спальном районе». Желваки Барятинского заходили, когда он услышал о сразу принятой версии следствием о будто бы уже пойманном организаторе убийства – бывшем спецназовце, будто бы «заказавшем» свою семью, и мало того, жестоким образом во всем этом участвовавшим. Говоривший об этом генерал был ему знаком, правда шапочно.