Шкура дьявола - стр. 5
… Спросив разрешения войти и доложив о своем прибытии, присел на предложенный стул, на самый краешек, снял головной убор и проводя кистью руки по волосам, приводя их в порядок, попытался хоть как-то присмотреться к офицеру, желая мельком, хотя бы по выражению глаз человека, который мною заинтересовался, понять его настроение, что не осталось незамеченным, мало того пошло в зачет со знаком «плюс».
Далее начался вроде бы ненавязчивый разговор, поражавший неконкретностью вопросов, который и позволил проявить мою индивидуальность и образ мышления:
– Чем заняты, Алексей Львович?… – Секунду поразмыслив, я произнес, на мой взгляд самое подходящее:
– Да вот Федором Михайловичем увлекся… – Федоров Михайловичей на Руси, да еще которыми можно увлечься не так много, и по всей видимости, слегка приподнявшиеся на секунду брови майора, говорили о имевшем место подобном же событии и в его жизни:
– Полезно или поучительно?
– Еще под впечатлением – не разобрался.
– И на каком томе остановились?
– Думаю до конца дочитаю все собрание сочинений. А так – «Неточка Незванова».
– Кажется из неоконченного?
– Так точно, товарищ майор… – На что офицер сделал движение рукой, дававшее понять, что общение без чинов – было б предложено! В виде согласия я положил шапку на стол, правда не теряя осанку человека «проглотившего лом» и находящегося в тонусе, что и было сразу подмечено:
– Это вы так напряжены или привычка?
– Скорее наоборот: пытаюсь избавиться от одной из них – очень сутулюсь.
Холодный взгляд в краешках глаз отметился запятыми и резко поймал мой, стрельнувший исподлобья. Удивительно – я ничего в нем не разглядел, но не эта особенность меня поразила: взгляд майора притягивал своим, как будто бы, отсутствием…, до того отсутствием, что даже не ощущалось соревновательности в наших взглядах. Не было неудобно, хотя в общении со старшими, и не только по званию, но и по возрасту, я себе никогда не позволял смотреть долго в глаза.
Может водянистые глаза?… Да нет, вполне даже нормальные, чуть влажные – я смотрел и не мог понять причины их необычности, по всей видимости не первый попав под это влияние, и сидящий напротив хорошо умел им пользоваться. Он то хорошо что-то видел, и чем дольше наблюдал, тем больше понимал, вычленяя важное для себя и саму суть.
Поймав себя на мысли, что перешагнул границы взаимоуважения перевел взгляд и извинился, продолжая думать над природой непонятности, и когда услышал ответ:
– Не вы первый, я привык… – Понял в чем дело.
Необычность была в том, что моему взгляду не за что было зацепиться на его лице и я смотрел фокусируясь, чуть глубже расстояния до его зрачков. Скорее всего это особенности форм глазниц, надбровных дуг, цветов глаз и ресниц, последние странного окраса, да-да именно окраса: из века они выходили темными, а к самому своему длинному концу, становились почти прозрачными. Наверное имели значения и остальные параметры головы, но это было уже не так интересно, а посему главный фактор – загадочность, перестал действовать и сменился проницательностью, непредсказуемостью и все же необъяснимость этого персонажа, так осторожно вклинивающегося в мою жизнь, о чем я пока не то что не думал, но даже и не догадывался.
Собеседник что-то высматривал в моем поведении и, казалось, пытался просчитывать последующие мои движения и фразы, но как бы ради поддержания разговора продолжал интересоваться: