Школяр - стр. 2

Просуществовав три года, Лаборатория «Алекса» не оставила после себя и клочка бумаги в результате известных событий, оказавшись самой дорогой затеей тех лет. Но при взгляде из сегодняшнего далека видно, что она окупила себя. Хотя едва ли её создатель предвидел, как отзовётся в веках его решение превратить страшную тюрьму в первое высшее учебное заведение. И сейчас мало кто понимает, что настоящими причинами основания Лаборатории явились раздражение и скука императора, которому просто было не с кем спорить на равных…

«История Второй Империи», 19-е издание, Анастасийская Центральная библиотека

– Филь! Фи-и-иль!

Ни звука в ответ.

– Странно, только что был здесь! Филь, ты где?

Меттина Хозек огляделась – в комнате не было ни души. Как всегда, по окончании лекции учеников смыло будто волной. Девушка подумала, что Филь успел выбежать с остальными, но тут она заметила ботинки, торчавшие из-под учительского стола. Присев на корточки, она увидела их владельца.

– Филь, – проговорила она изумлённо.

– Тсс! – раздалось в ответ предостерегающее шипение. Взъерошенный от волнения Филь сжимал в руках Арпонис, нацеленный на вентиляционную отдушину, за решёткой которой находились владения профессора Иеронима Фабрициуса, доктора медицины. Профессор был родом из Фландрии, привезённым в Новый Свет сиротой. Он был крепко сложен, вид имел простой, нос картошкой, а руки большие.

– Мета, лезь сюда, – прошептал Филь, оглядываясь через плечо. – Я думал, мне это чудится, но сегодня я его поймал!

– Кого, Схизматика?

Девушка присоединилась к нему, и Филь почтительно подвинулся. Из зарешеченной отдушины перед ними пробивался слабый свет и слышался голос профессора, который распевал какой-то гимн. Это было непохоже на Фабрициуса – высокий и сутулый, он основательно ступал и так же основательно разговаривал. Стригся он всегда под горшок и ходил в том же платье, что и ученики Алексы, экономя на одежде. Сестра Меты, Анна, наградила его прозвищем Схизматик за полное отсутствие интереса к своему виду и такое же отсутствие воображения в любой области, кроме медицины.

Рубиновые глаза собаки на набалдашнике жезла тускло светились. Эти глаза-кристаллы носили название «Око Одина» и могли светиться, только если рядом находился демон. Демонов у Алексы ещё не встречали, но всё происходит когда-то в первый раз.

Мета толкнула Филя в плечо, показывая, что надо поднимать тревогу. Тот в ответ поводил у неё перед носом указательным пальцем, затем ткнул им в отдушину. Отказываясь верить, Мета выдохнула:

– Профессор?

Филь кивнул и в доказательство вдавил палец в плоскую фигурку на орнаменте жезла, напоминавшую верёвочную петлю с перекрещенными концами. Мета хотела его остановить, но не успела, а за стеной лаборатории раздался звон разбившегося стекла.

За решёткой отдушины мелькнули полы плаща, и знакомый взгляд профессора встретился с серыми глазами виновника. Филь вскинулся, приложившись макушкой к столешнице.

– С-сатана! – выругался он.

Быстро выбравшись из-под стола, он помог вылезти Мете. Судя по её виду ругань она не одобрила, но Филь в глубине души считал, что она притворяется. Он не понимал, как ей удалось вырасти такой вежливой в семье Хозеков между братом Яном, не лазавшим за словом в карман, и скромной на вид Анной, обладавшей способностью раздавать ярлыки, насмерть прилипавшие к человеку.