Школьный вальс - стр. 5
— Я понимаю, и все же…
— Я подумаю, что могу сделать, Светлана Леонтьевна, — неохотно выдавливает из себя Наталья Юрьевна.
Ух ты, а в ней оказывается есть что-то человеческое! Значит ли это, что я тоже могу исправить свою оценку?
— Но ничего не обещаю, — добавляет практически сразу.
Я настолько заслушиваюсь разговором, что совсем забываю, что тело Герасимова практически вжимается в мое, а его рука по-прежнему накрывает мой рот. Моя грудь касается его груди. Такой крепкой и сделанной будто из стали. Его дыхание в отличие от моего спокойное. Впрочем, что ему впервой зажимать девчонку, в самом деле? К тому же, не то чтобы я обладаю выдающимися формами.
Арсен выше меня на полторы головы. Ну и, разумеется, шире в раз… Короче говоря, он гигант. Серьезно, разве парень подросток может быть таким огромным? На фоне некоторых одноклассников Герасимов выглядит взрослым мужчиной. Конечно, только до тех пор, пока он не открывает свой рот.
От неудобной позы мое тело затекло, и мне безумно хочется подвигаться, но я не могу, поскольку боюсь себя выдать. Дергаю головой, чтобы сбросить руку Арсена со своего рта, но он вместо этого гладит меня по щеке большим пальцем. Неуловимым движением опускает голову, и дует на пульсирующую жилку у основании шеи.
Болван меня дразнит!
Даю руку на отсечение, гаденыш ухмыляется донельзя довольный собой! Надо же, зажать в укромном уголке отличницу-недотрогу, чем не трофей в коллекцию?
— В любом случае, спасибо, — поникло говорит Светлана Леонтьевна.
— Не нужно говорить мне спасибо, — хмыкает химичка. — Это наше призвание: учить и наставлять детей.
Господи, можно ещё больше добавить пафоса в голос?
— Разумеется…
— Если вы не возражаете, я пока оставлю журнал у себя. Занесу, когда буду уходить.
— Как вам будет удобно.
Слышится какое-то копошение в шкафу напротив, а затем учителя выходят из лабораторной.
— Можешь уже начинать дышать — шепчет мне на ухо Герасимов.
В ответ я кусаю его за палец, и Арсен наконец отрывает свою руку от моего рта. Облизываю пересохшие губы и хриплым голосом огрызаюсь:
— Спасибо за разрешение.
Раздается приглушенный хлопок двери. Классная с химичкой наконец ушли. Неужели мы это пережили? И нас не застукали?
Расслабленно выдыхаю, чувствуя слабость в ногах.
— Ты же не собираешься грохнуться в обморок, утёнок?
— Нет, — закатив глаза, фыркаю. — Может, ты уже перестанешь держать дверь и выпустишь нас?
– А если я не хочу? — нахально заявляет, пристраивая свою руку на моей талии.
Богом клянусь, я его сейчас тресну! Оторву его руку и засуну ему прямо в…
— Не пыхти так, Уткина, — глумливо бросает и толкает дверь шкафа. — Прошу, — шутливо наклоняет голову, пропуская меня вперёд.
Я выпрыгиваю из шкафа, точно из пыточной камеры. Мои руки лихорадочно трясутся, и я прижимаю их к горящим щекам.
Это самая глупая ситуация, в которой я когда-либо оказывалась! Ладно, тот случай, когда я залезла на канат на физкультуре и не могла слезть, тоже был ужасным. Что сказать, физические нагрузки явно не мой конек.
Герасимов тоже вылезает, и я не могу не задаться вопросом, как, черт побери, мы там поместились?
Арсен разминает плечи, и мой взгляд невольно скользит по его мускулам, оценивая.
Пф-ф! Позер!
Он лукаво приподнимает бровь, как бы говоря: «Нравится?». Отворачиваюсь, горделиво задирая подбородок.