Школа в Ласковой Долине. Секреты - стр. 3
– Кроме тех, которыми я обязана Джессике. – Элизабет безуспешно пыталась побороть улыбку, вспомнив милую привычку сестры пользоваться ее гардеробом, когда у нее не оставалось ни одной чистой вещи.
– Ты не боишься потерять Тодда, вот и смеешься, – вздохнула Инид.
– Я бы на твоем месте все сказала Ронни. Он поймет, если любит.»
– Лиз, ты не понимаешь!
Инид опустилась на стул возле окна, выходящего во внутренний дворик, и стала смотреть на зеркальную поверхность подсвеченного бассейна, которая искрилась, как сапфир, в темноте ночи. И у Ронни такие же синие глаза.
– Ронни совсем не такой, как Тодд, – продолжала Инид. – Ему нужно все мое внимание без остатка. Если, он узнает о Джордже… – Она вдруг закусила губу.
– А что узнает? Ты же говоришь, вы с ним два года не виделись.
– Мы и правда не виделись. Но… – она глубоко вздохнула, – мы переписывались. Нет, это не то, что ты думаешь. Между нами ничего нет. Мы просто друзья. Я и писать Джорджу стала из-за того, что у него все пошло кувырком. Он был такой несчастный. И мне хотелось, чтобы он опять поверил в будущее.
– По-моему, очень хорошо, что ты помогаешь Джорджу вернуть самоуважение. Почему это Ронни станет ревновать? Из-за нескольких дружеских писем?
– И это ты говоришь о человеке, который чернеет от ревности, если я случайно брошу взгляд на незнакомца. На прошлой неделе я делала домашнее задание по истории с одним парнем, он нас увидал и чуть не разнес школу.
Элизабет почувствовала легкое беспокойство:
– Но если ты объяснишь ему все, как мне…
– Он все равно не поймет. – Инид уронила голову и спрятала лицо в ладонях. – Я чувствую, что я его потеряю!
Лиз успокаивающе положила руку на плечо подруги:
– Знаешь что, давай мы с тобой об этих письмах забудем, хорошо? Инид кивнула.
– Так что можешь больше не волноваться:
Ронни ничего не узнает. И почему ты так боишься?
– Из-за Джорджа. В последнем письме он написал, что недели через две приедет погостить в Ласковую Долину. Он и раньше приезжал, но сейчас хочет со мной повидаться.
Наверху, в комнате Элизабет, Инид вынула из своей сумки с вещами пачку писем. – – Я их взяла с собой, чтобы показать тебе, – тихо сказала Инид и протянула письма.
Первое сверху письмо было последним по времени:
«Дорогая Инид.
Как ты знаешь, экзаменов у нас по горло. Нам тут с ними вздохнуть не дают. Мне сначала ужасно не нравилось, а сейчас я даже рад. Я вдруг понял, что чуть ли не всю жизнь бегал от дела, и теперь приходится много работать, чтобы нагнать Мысль о том, что учиться классно, возникла у меня, как это ни смешно, с твоей подачи. Я стал гораздо увереннее в себе, как ты, наверное, поняла. Еще не так давно я на всех злился, винил в своих неурядицах родителей, кого угодно. Но, наверно, уж если кто и виноват, так это я сам.
Я понял это только благодаря тебе, Инид. И я отдаю отчет своим словам. Ты никогда не поймешь, как много для меня значили твои письма. По правде сказать, сначала здесь была тоска. Этот пансион отнюдь не Диснейленд. Я не собираюсь здесь долго задерживаться – только до конца семестра. Сдам последние экзамены – и домой. Так что будущее выглядит не так уж плохо. Рад, что и у тебя все хорошо. Твое последнее письмо – высший класс. Я теперь только таких и жду. Я очень хочу увидеть тебя, но не обижусь, если у тебя такого желания нет.