Школа чернокнижников. Абсолютный артефакт - стр. 5
Наконец расшаркивания закончились, все переместились в гостиную и расселись, причем Гресильда устроилась прямо рядом со мной. Прислуга подала первую перемену блюд, и тётка попыталась завести светскую беседу.
– Погоды нынче стоят прекрасные! – сияя, сообщила она.
Я вспомнила, как вчера плелась под мерзким моросящим дождём, и посмотрела в окно. На улице ветер пригибал деревья к земле, рвал зонты из рук редких прохожих, колоколом надувал их плащи.
И правда, прекраснее некуда!
Но никто словно бы и не заметил, что хозяйка дома ляпнула явную глупость.
Барон Бардольф снисходительно кивнул:
– Великолепная погода! – обшарил меня взглядом и задумчиво произнес: – Но даже ей не сравниться с красотой сирры Аллионы!
Я поперхнулась. Весьма сомнительный комплимент.
Но дело даже не в том, что сам комплимент ужасен, а в том, какого такого чёрта этот мерзкий старик вообще отвешивает мне комплименты?
И тут до меня начало доходить…
Его внезапный визит. Бесцеремонное, наглое разглядывание…
Они же не… они же не собираются…
Я посмотрела на барона. Теперь, когда он не пролетал мимо в карете, а сидел прямо напротив, близко, он казался еще морщинистее, безобразнее, старее и… И страшнее, во всех смыслах этого слова. И ему меня…
Да нет, не может быть! Гресильда, конечно, тетка корыстная и характер у нее не сахар, но такое даже ей в голову не могло прийти.
А барон между тем продолжал, скользя глазами по моей шее:
– Красивая, юная, свежая, неискушенная, невинная… – и с каждым его словом голос звучал все глуше, а взгляд опускался все ниже и ниже, пока не утонул в глубине дурацкого выреза.
О боже… Сомнений не осталось: неспроста высокомерный хозяин города явился в наш дом. Нет, моя тётка окончательно выжила из ума, если думает…
Барон хрипло выдохнул, откинулся небрежно на спинку стула и надменно заявил как о чем-то решенном:
– Я собираюсь похитить это сокровище. Сир Татрак, сирра Гресильда! Решено. Я женюсь на сирре Аллионе!
– Нет! – крикнула я. – Ни за что!
В бок воткнулся острый локоть, я невольно обернулась и поймала яростный взгляд Гресильды, означавший, что жить мне осталось буквально несколько минут.
– Нет? – ледяным тоном переспросил барон.
– Не слушайте же её, сир Бардольф, не слушайте! – залепетала тётка.
Лицо ее пошло красными пятнами, и даже под толстым слоем пудры скрыть это было невозможно. Но она быстро пришла в себя: обманчиво мягко обхватила ладонью мою руку, словно успокаивая, предостерегающе вонзила ногти в запястье и заговорила:
– Моя племянница воспитывалась в строгости и в чистоте. Неудивительно, что такое неожиданное предложение совершенно выбило её из колеи. Взгляните: она ведь почти падает в обморок от радости. Но не может сказать об этом прямо, очень стыдлива…
– Неужели? – барон цепко посмотрел на меня, затем перевёл взгляд на Гресильду.
А та закивала так энергично, что едва голова не отвалилась.
– Ну конечно, конечно! Порядочная девушка… Ее покойный отец, сир Брентор, увы, не обладал смекалкой по части финансов, так что бедняжка Аллиона – бесприданница. Но в ее жилах течет благородная кровь!
Она помнит про мое благородное происхождение? Ну надо же. Что-то это не мешало ей заставлять меня махать тряпкой.
Между тем Гресильда уже неслась на всех парусах:
– Она у нас скромная, трудолюбивая, любую работу по дому делать может…