Широкий Дол - стр. 80
– Вы, похоже, очень беспокоитесь насчет урожая, мисс Лейси, – тихо сказала Селия. Я остро на нее глянула, пытаясь понять, не издевается ли она надо мной, но в ее мягких карих глазах не было ни капли желчи, а в выражении бледного лица не просматривалось даже намека на злоязычие.
– Очень! – вдруг призналась я. – Ведь Гарри впервые самому приходится следить за уборкой урожая. А он долгое время находился вдали от дома и совершенно не знает здешних привычек. Боюсь, я куда больше нужна сейчас там, в полях, рядом с ним.
– Но если бы вы согласились… – Она деликатно помолчала и вопросительно глянула на меня. – Если вам было бы приятно немного прокатиться… – Она снова умолкла. – Видите ли, мы приехали в маминой карете, и сейчас мы с вами могли бы… нет, я уверена… – Она совсем смутилась и затихла, но я успела уловить смысл ее слов. Я как раз с тревогой следила за дождевыми облаками, собиравшимися на горизонте, которые вполне способны были бы погубить весь урожай, если бы разразились ливнем. К счастью, облака понемногу начинали рассеиваться.
– Прокатиться? – переспросила я. – С удовольствием!
«Мамина карета» оказалась огромным старомодным открытым ландо, и после бесконечной возни с зонтиками, которыми нам следовало защитить от солнца и ветра свои нежные личики, мы с Селией выехали на дорогу. Бледное лицо Селии было совершенно незагорелым, но она тщательнейшим образом следила за тем, чтобы постоянно находиться под прикрытием зонта. По сравнению со мной она была все равно что молоко по сравнению с медом. Казалось, ее долгое время держали взаперти где-нибудь в погребе – она прямо-таки поражала своей бледностью, а у меня давно уже и лицо, и руки, и шея были покрыты золотистым загаром и даже – о ужас! – на носу и вокруг него высыпали маленькие веселые веснушки. Рядом с Селией я даже в своем траурном платье выглядела удивительно яркой, к тому же щеки у меня разрумянились на солнце, да и платье было плотное и тяжелое. А Селия и на солнцепеке осталась бледной и прохладной; похоже, жара ничуть ее не мучила. Она сидела, глядя прямо перед собой большими карими глазами, пугливыми, как у лани, и даже за бортик ландо посмотреть едва осмеливались. У нее было маленькое робкое личико и нервный ротик с пухлыми губками, похожий на бутон розы. Рядом со мной она выглядела совсем юной девочкой, хоть и была на пять лет меня старше.
Она не проявляла никаких признаков беспокойства из-за того, что в двадцать один год осталась недолюбленной и незамужней. Ее бледное хорошенькое личико не произвело особого впечатления в Лондоне, куда ее возили на несколько дней во время бального сезона. Лорд Хейверинг, отчим Селии, гостеприимно распахнул двери Хейверинг-хауса, устроив бал специально для Селии, и даже пошел на то, чтобы заказать ей роскошное бальное платье. Однако он уже успел пустить на ветер почти все деньги леди Хейверинг, полученные ею в качестве приданого, поскольку был большим любителем заключать разнообразные пари и участвовать в азартных играх, так что Селии от богатства матери почти ничего не досталось. У нее, правда, имелось и свое собственное, кстати сказать, весьма приличное состояние, которое строгими и разумными условиями договора было полностью защищено от посягательств ее отчима. Это состояние вполне могло гарантировать Селии парочку неплохих женихов, но она замуж явно не торопилась и по поводу каждого предложения долго колебалась, а леди Хейверинг ни на чем не настаивала. И в итоге Селия снова возвращалась к привычной, во всех отношениях строго ограниченной и полной трудов жизни в поместье лорда Хейверинга. По-моему, она имела крайне малое представление о том, что жизнь молодой девушки непременно должна быть полна радости и удовольствий.