Шипы и лепестки - стр. 26
– Серебро усилит сияние, но… Возможно, ты права.
НЧ потянулась к букету.
Стоявшая рядом мать невесты молитвенно сложила ладони и поднесла их к губам. Хороший знак.
Уитни повернулась к высокому зеркалу, изучила свое отражение и улыбнулась. Эмма подошла, что-то прошептала ей на ухо. Улыбка стала еще шире.
– Можешь пересчитать розы позже, – предложила Эмма. – Передаю тебя Мак.
За спиной невесты Мак показала Эмме два больших пальца и подняла фотоаппарат.
– Уитни, встань-ка между окнами. Там чудесно падает свет, – попросила она, а Эмма занялась свитой невесты: распределила букеты и букетики на корсажи, расставила вазы, отдала МЖ, матери жениха, помандеры и поручила ей девочек-цветочниц, и наконец с облегчением выскочила в коридор, где ее ждал Джек.
– Уф.
– Я слышал. «Возможно, ты права»? Ну, от нее это действительно искренняя благодарность.
– Я польщена. Теперь я справлюсь сама. Можешь идти за своим пивом. Где-то тут бродит Картер. Дай ему взятку.
– Попробую, но он крепкий орешек.
Эмма подхватила очередную коробку.
– Бутоньерки. А потом проверить Бальный зал. – Она посмотрела на свои часики. – Точно по расписанию, так что спасибо. Если бы ты не помог мне загрузиться и разгрузиться, я бы не успела.
– Я могу отнести бутоньерки. Увижу Джастина, отпущу пару грязных шуточек насчет цепей брака и прочего.
– Отличная мысль. – Получив несколько свободных минут, Эмма решила пройти через Большой зал на веранду. Она немного передохнула, заглянула в Бальный зал и засучив рукава принялась помогать своей команде. В наушнике периодически раздавался голос Паркер, сообщавшей свежие данные с фронта и подававшей команды:
Гости еще подтягиваются… Большинство из них уже в зале… Еще часть прогуливается на веранде… Закончена предварительная фотосессия… Дедушек и бабушек проводят на места через две минуты… Мак, на позицию. Я вывожу вниз парней. Лорел, приготовься принять их.
– Есть, босс, – сухо откликнулась Лорел. – Эм, торт собран. Можешь в любой момент приступить к украшению.
Парни переданы Лорел, объявила Паркер через минуту, как раз в тот момент, когда Эмма заканчивала выставлять гортензии. МЖ выходит в сопровождении БЖ. БН выводит МН. Выстраиваю подружек невесты. Даю сигнал к изменению мелодии.
Эмма прошла к входным дверям, закрыла глаза на десять секунд, затем открыла их, глубоко вдохнула и выдохнула.
Сверкающий Париж. Роскошь. Белое, серебряное, лиловое, оттененное редкой зеленью, сияющее и переливающееся под идеальным апрельским небом. Жених и его свита заняли свои места перед беседкой, утопающей в цветах. Паркер начала выпускать по одной подружек, затем подала сигнал НЧ…
– Девочки, мы молодцы. Отправляйтесь на кухню и угощайтесь, – сказала Эмма своим помощницам. Оставшись одна, она, вздыхая, растерла спину, шею, руки и отправилась переобуваться в туфли на высоких каблуках.
Джек всякий раз не мог понять, как им это удается. Его часто призывали на помощь. Он двигал мебель, подменял бармена, даже убирал посуду со столов – в случае необходимости. Поскольку наградой всегда была отличные еда и напитки и хорошая музыка, он не возражал. И все же так и не раскрыл их секрет.
Паркер как будто находилась повсюду одновременно. Никто не замечал, как, отрепетировав с шафером его тост, она вдруг оказывалась рядом с плачущей матерью невесты и подавала ей салфетки, а в следующий момент уже руководила сервировкой торжественного ужина в Большом зале, словно генерал, командующий войсками во время битвы.