Шейх моей сестры - стр. 5

Сколько дней прошло? Когда я перестала считать дни и ночи, проведенные в комнате? Неизвестно. У меня даже телефон отобрали, а ноутбук Джахид не успел принести после приезда из аэропорта.

Вдруг Шахир звонил, а я не смогла ответить? Или я пропустила лекции по программированию? Отец сказал, что предупредил декана о моем отсутствии из-за травмы, но я надеялась как можно скорее оказаться на занятиях среди привычной учебной суеты.

Рядом с ним…

***

— Аллах Акбар! — выкрикнул рыжий парень в углу коридора, вызвав смех однокурсников.

Аллах, сохрани меня…

Я опустила голову, глубоко вздохнув. Снова Питерсон издевался надо мной. А это всего лишь вторая неделя учебы. В нашем университете не так много мусульман, как в остальных, но я не ожидала, что меня примут с такой ненавистью.

Отец учил меня не поддаваться агрессии, если меня будут обижать и отстаивать свою веру в любой ситуации. Потому что это мой выбор. Это мое видение мира. Но предпочитала не вступать в конфликт. Тем более Питерсон присутствовал в моей жизни раз в неделю, когда мы ходили на программирование с его группой.

Я утонула в своих мыслях и не почувствовала, как ко мне подошли сзади парень и девушка и попытались стянуть хиджаб.

— Ай! — громко воскликнула, чувствуя боль. Платок немного оттянулся назад, но не упал из-за крепко приколотых невидимок. А вот волосы наверняка пострадали.

— Да она родилась с этим чертовым платком!

— Точно-точно!

— Таким не место в нашем мире.

— Ты не одна из нас.

— Ты не особенная.

Милая, ты особенная. Ты индивидуальность и всегда останешься ею.

Мамины слова, сказанные в далеком детстве, отпечатались в моей голове, однако они постепенно исчезали, а на первый план выходили насмешки однокурсников. Я голова была сбежать и расплакаться от досады, пока передо мной не появилась высокая фигура, от которой веяло насыщенным запахом бергамота.

— Отошли от нее, — прозвучал высокий голос с сильным арабским акцентом. — У вас есть пять минут, чтобы извиниться.

— Если нет, то что?

Язвительная улыбка рыжеволосого Питерсона надолго останется в моей памяти. Но также я запомню, как изменилось выражение его лица после сказанных слов:

— Над тобой стоят камеры. Через пять минут я могу получить запись с них, через десять — отправить главному шейху Великобритании, а через час тебя и твою шайку арестуют за дискриминацию.

Превосходство на аристократическом лице сменилось неподдельным страхом. Через секунду я услышала долгожданное извинение, а через две однокурсники покинули коридор, оставив меня наедине с незнакомым арабом. Я не осмелилась поднять на него глаза, но, когда все же решилась, заметила, что и он не смотрел на меня.

Казалось, мы так и будем стоять в пустом коридоре. Я хотела сбежать, чтобы меня никто не увидел наедине с мужчиной.

— Если нужна будет помощь — обращайся, — произнес он уверенно.

— Спасибо за помощь.

— Я защищу себя.

И почему-то мне оказалось этого достаточно, чтобы продолжить наше общения. Потому что я знала, что у меня есть защитник, не требующий ничего взамен.

***

— Амина?

Я проснулась от стука в дверь. Могли бы и не стучать, я вряд ли бы открыла. Физически бы не смогла.

— Ты как, сестренка? — спросил Джахид, опустившись возле меня на кровать.

— Прекрасно. Я испортила помолвку сестры, растянула ногу и не виделась с Шахиром. Что может быть лучше?