Шейх. Добыча Жестокого - стр. 23

– А если не забудет?

– Тогда я дам тебе травы, которые помогут расслабиться. И буду рядом до и после.

Нурия кивнула, но слезы уже текли по ее щекам.

Я смотрела на эту испуганную девочку и чувствовала, как внутри поднимается дикая ярость. Ярость на систему, которая превращает детей в игрушки для взрослых мужчин. На мир, где женщины – товар. На себя за то, что ничего не могу изменить.

Что самое страшное в несправедливости? Не то, что она существует. А то, что мы к ней привыкаем. Превращаем в норму. Находим оправдания. И в какой-то момент начинаем воспроизводить ее сами, потому что это единственный способ не сойти с ума. Нурия боится стать жертвой, Амира боится потерять власть, Самира боится потерять статус. А я? Я боюсь стать такой же, как они.

– Златочка, пора. – раздался голос Закарии.

Час пролетел незаметно. Время моего первого урока.

– Удачи. – шепнула Шахина.

– Спасибо.

Я встала и направилась к Закарии. Впереди меня ждал новый этап подготовки к встрече с шейхом. Этап, который должен был научить меня быть тем, чем я никогда не хотела становиться.

Но у меня не было выбора.

В этой игре правила устанавливал только один человек. И это был не я.

– Идем. – сказал Закария. – Мастер танцев не любит опозданий.

Мы вышли из трапезной, и я в последний раз обернулась. Нурия сидела, обхватив колени руками, и плакала. Шахина гладила ее по спине и что-то тихо говорила.

Две женщины в золотой клетке, утешающие друг друга. Картина, достойная кисти великого художника. "Скорбь в райских садах". Сколько таких картин висит в музеях мира? Сколько веков мужчины любуются красотой женского страдания, называя это искусством?

Завтра одной из них могу стать я. Или, что еще страшнее, – через месяц я буду той, кто утешает новенькую, объясняя ей правила игры, в которую никто не хотел играть.

После занятий танцами я отдыхала в своей комнате и даже задремала, а потом меня разбудили крики. Пронзительные, животные, полные такой нечеловеческой боли, что кровь в жилах превратилась в ледяную кашу. Я вскочила с постели, как ошпаренная, босыми ногами подбежала к окну и замерла в ужасе.

Во дворе, у фонтана, где вчера мирно сидели наложницы, разворачивалась сцена из самой глубокой преисподней.

Молодая служанка – не старше шестнадцати. – была привязана к мраморной колонне. Ее спина представляла собой кровавое месиво из разорванной плоти. А рядом с ней стоял ОН.

Шейх Асад ан-Нахар.

В руках у него была плеть – не декоративная, а настоящая, рабочая, со зловещим свистом рассекающая воздух. Каждый удар отдавался в моем теле, словно это меня секли, а не несчастную девочку.

– Воровство в моем доме. – произнес он голосом, холодным как могильный камень. – Карается по закону пустыни.

Еще удар. Девушка уже не кричала – только тихо всхлипывала, повисая на веревках как окровавленная кукла.

Есть моменты, когда реальность бьет тебя так, что мир буквально переворачивается. Когда понимаешь – детские сказки закончились навсегда. Я стояла у окна, и меня трясло так, что зубы стучали друг о друга. Мурашки бежали от затылка до пяток волна за волной, а во рту пересохло настолько, что язык прилип к небу.

Это был мой хозяин. Красивый, утонченный мужчина, который вчера говорил со мной о поэзии пустыни. И этот же человек хладнокровно превращал человеческую спину в кровавое месиво.