Шея ломается со звуком Хрясь - стр. 16

В общем, вылез я из душа с ощущением, что стал не сильно чище… так… мокрее разве что. Тянусь за полотенцем. Капли по руке падают на кафель.

Резкий звук музона чуть не сбил меня с ног. Осторожно выглядываю через дверь, прикрыв пенис. Бруно сидит на полу, под лапами пульт от телека. Полотенце падает на пол. Не сводя глаз с Бруно, наощупь беру полотенце… опять же, пялясь на волосатого монстра, вытираюсь и перекрикиваю музон:

– Если под конец путешествия выяснится, что ты говоришь, я не удивлюсь.

Бруно не обращает внимания и слушает-смотрит-изучает видеоклип. Играет американский панк-рок.

В дверь постучали… нет, задолбили. Обвязав полотенце вокруг пояса, быстро иду к двери и чуть не падаю, подскользнувшись на кафеле.

– Да…? – открываю дверь.

В коридоре мужик в семейниках и натянутой вокруг пузени майке.

– ВРЕМЯ ВИДЕЛ? – орёт он, перекрикивая музон.

Голос у него грозный, конечно. Я решаю не говорить ему, что это не я, а пёс включил музыку… да и пёс с ним. Я прошу прощения, захлопываю дверь и иду к Бруно.

Наклоняюсь, вытаскиваю из будто налакированных коготков пульт. Тыкаю на кнопку. Тихо… слышу, как за стеной ходит мужик и докладывает жене, что я баклан или еблан… что-то с «лан» на конце… не разобрать из-за звука шагов.

А сколько время-то? Шторы вовсю атакованы солнечным светом. Подхожу к окну и впускаю свежий воздух. С тумбочки беру телефон… 6:20…

– Ты чё так рано-то?!

Бруно не отвечает. Облизывается только.

Вспоминаю про консервы… и то, что открывашку взять из дома я не догадался. Ладно… натягиваю штаны, майку… проверяю запах подмышек. Бруно вскочил и виляет хвостом…

– Посиди здесь, я быстро.

Подходит к двери.

– Говорю же, тут будь.

Машу на него рукой и выхожу.

Бруно пулей проносится по коридору, на скорости в заносе врезается в стенку и, стуча коготками, сбегает по лестнице. Снизу раздаётся вопль и БАБАХ, ещё было ДЗЫНЬК… я бегу следом.

Вот какая картина мне открывается: на полу развалилась женщина в позе морской звезды, рядом с ней металлический поднос, разбитые тарелки… и кофейный след. Точно место преступления, только вместо крови – кофейная гуща.

Я приподнимаю губу, оголив зубы. Улыбкой это не назвать.

Бруно уминает с пола хлеб… или что это? Булочку?

– ВЫ ЖЕ СКАЗАЛИ, ЧТО У ВАС ВОСПИТАННЫЙ ПЁС!

Женщина встаёт и стряхивает с блузки осколки керамики. Надо сказать, с достоинством.

– Я возмещу…

– Уж конечно возместите!

Сажусь помогать собрать осколки. Бруно уже след простыл.

– ПЁС НА ПОВОДКЕ ДОЛЖЕН БЫТЬ НА ТЕРРИТОРИИ ОТЕЛЯ! – это она мне в ухо орёт, когда через окно видит, как он, задрав одну лапу, окропляет мочой клумбу с розами.

Твою ж мать… я бегу за Бруно. Тот, заметив меня, принимается скакать как антилопа, думая, что я играю с ним… Отбежит, прижмёт морду с грудью к земле и хвостом туда-сюда… а потом опять носится.

Администраторша выбежала и прильнула к клумбе, как мать к раненому сыну. А лужа всё растекалась ядовито-жёлтым цветом…

– Чтобы ноги вашей тут через десять минут не было… – процедила она, не отрывая взгляда от клумбы.

– У нас вроде завтрак включён?

– ВОН!

Нам хватило девяти минут. Я сдал назад и вяло помахал женщине, стоящей на крыльце с руками на груди. Она не ответила и испепеляла меня взглядом. Мне аж жарко стало. В общем, мы отъехали, и надеюсь, что порчу она всё-таки не навела. Бруно высунул голову из открытого окна и гавкнул.