Шестой океан - стр. 14
«Комплимент торговца гильдии гарантированно безопасен. Свойства подтверждены. Дополнение к сделке гарантированно законами Станции», – тут же послышалось в голове.
На самом деле, этот подарок был очень кстати: я уже начинал чувствовать жажду. А до отправления самолёта оставалось ещё часов тринадцать.
Осторожно отвинтив крышку, я сделал небольшой глоток. На вкус вода как вода.
– Благодарю, – кивнул я, – очень признателен.
Торговец снова развёл в стороны нижние конечности. Я в ответ кивнул, попрощался и вышел из лавки.
Больше ни в одно заведение я зайти не рискнул. По правде говоря, и за этот визит я себя ругал на чём свет стоит. Это было слишком рискованно.
Всё оставшееся время я бродил по улицам станции, смешиваясь с толпой, использовав все известные мне приемы фиксации слежки и ухода от «хвоста». Впрочем, никаких признаков последнего я так и не обнаружил.
Вода, которую мне подарил торговец, похоже, действительно работала. Несмотря на многочасовые блуждания, я чувствовал себя на удивление свежим, когда явился на посадку.
Ничего похожего на регистрацию тут не было. Пассажиры в назначенное время просто подходили к нужному выходу на посадку. Это я узнал, разумеется, от справочника—переводчика.
Обратный билет, записанный на зелёный кристалл, тоже оказался бизнес—класса. Очень кстати. Лететь в экономе рядом с каким-нибудь чудищем было бы очень сомнительным удовольствием. Особенно во время приёма пищи…
Бизнес был совершенно пустым. Я оказался единственным пассажиром. Да и стюардесса оказалась в этот раз куда как приятнее: она походила на изящную антропоморфную белку в аккуратной синей форме.
Когда закрылся люк, она подошла ко мне, присела и спросила вкрадчивым голосом:
– Шампанское? Сок?
– А виски у вас найдётся? – ответил я.
– Односолодовый, – остренькая мордочка стюардессы расплылась в улыбке.
Про нервы и спешку
Говорят, если днём случается что-то очень необычное, проснувшись на следующее утро человек долго размышляет и сомневается: не приснилось ли это ему. Не знаю, может, у кого-то действительно так и происходит, но я никогда не страдал недоверием к собственной памяти.
У меня было по-другому. Я проснулся с осознанием больших перемен, после которых моя жизнь никогда не будет прежней. Похожее чувство у меня было, например, когда я впервые проснулся в лагере, где сдавал вступительные экзамены в Академию. Или после первой ночи в комнате в общежитии, которую я получил, явившись на место службы после выпуска…
Нельзя сказать, что это чувство было однозначно неприятным. Грусть по безвозвратно ушедшему жизненному этапу дополнялась предвкушением чего-то нового. И пускай это новое не всегда оправдывало ожидания, без значительных перемен жизнь была бы слишком скучна.
Самолёт приземлился в Домодедово около полуночи. И уже перед посадкой ни салон, ни пассажиры ничем не отличались от десятков или сотен других рейсов, которые аэропорт принял в тот день. Мы вышли через телетрап в зоне внутренних линий и самые странные существа, которые летели со мной, смешались с ничего не подозревающей толпой.
У меня был соблазн сразу явиться в службу безопасности и отследить по камерам пассажиров: кто куда поехал, каким транспортом и были ли встречающие. Но я благоразумно решил, что в это дело лучше не соваться с разбега. Последствия могут быть самыми непредсказуемыми.