Шестеро против Шекспира. Печальные комедии современности - стр. 11
>Майя. Боже мой… И что помешало?
>Рома. Ты уже была с Гришей. Вы так дружили, что все были уверены – вы поженитесь.
>Майя. Гриша… Однажды, я уже не помню почему, мы остались с ним ночью, вдвоем, в одной квартире. (Подходит к дивану, где лежит Склероз.)
>Майя. Подвиньтесь.
>Склероз. Чего вдруг?
>Майя. Будете лежать и изображать Гришу.
>Склероз. Это как?
>Майя. На таланте. Ну же!
Удивленный Склероз подвигается, Майя ложится рядом, головой на руку Склероза.
Мы лежали с Гришей в одной кровати, под одним одеялом. Мы целовались, не скрою.
>Склероз. А потом?
>Майя. А потом…
>Рома. Да, а что потом?
>Майя. А потом я сказала ему – «нет!» и заснула. А он так и пролежал рядом со мной, всю ночь, не сомкнув глаз.
>Рома. Но почему?
>Майя. Что вы, неужели не понимаете?! Как я могла? До свадьбы?! Что бы он обо мне подумал?! (Встает и садится снова к столу перед Ромой.)
>Склероз. Майя Аркадьевна, хотите, я вам скажу, что бы я на месте бедного Гриши о вас подумал?
>Рома. На месте Гриши мог быть я… (Мечтательно замирает.)
>Склероз. Не обольщайтесь! Вас бы она тоже продинамила!.. (Смотрит на Рому.) Размечтался…
>Майя (иронично улыбаясь). Кстати, мальчики, я тогда же поняла, откуда пошло выражение – «трепетная грудь». В ту секунду, когда Гриша впервые ощутил мою грудь, он так трепетал, как белье на сквозняке.
>Рома. И все-таки, почему ты не вышла за него замуж?
>Майя. Гриша предлагал. Он даже спросил, какой у меня размер безымянного пальца, чтобы купить кольцо. Но я сказала ему— нет, Гришенька, это слишком просто. Давай на время расстанемся и проверим свои чувства. И мы расстались. Он вскоре женился. А я уехала по распределению работать, на Камский…
>Рома. Целлюлозно-бумажный комбинат. И начальником у тебя был Есафов Вениамин Ионович.
Склероз снова издает стон и прячется под плед.
>Майя. Оська, ты тоже работал на этом комбинате?!
>Рома. Нет. Всю жизнь я ковырялся в зубах. Я работал зубным техником, как папа. Он говорил мне: «Сынок, зубы выпадают у всех, даже у членов политбюро».
>Майя. Откуда же ты знаешь Есафова?
>Рома. Маечка, какой же у тебя все-таки склероз!
>Майя (глядя туда, где лежит Склероз). Еще тот!.. Но кто тебе сказал, что у меня склероз?
>Рома(изумленно). Ты…
>Майя. Когда?
>Рома. Только что.
>Майя. Я?! Убейте меня – не помню… Оська, а ты помнишь, как детьми мы играли с тобой в прятки?
>Рома. Конечно, помню.
>Майя. А давай сейчас с тобой поиграем!
>Рома. Где? Здесь?!
>Майя. Да. Я закрываю глаза. А ты – прячься. Быстренько!
Майя встает, закрывая глаза, Рома ищет, где спрятаться. Спрятаться практически негде. Он пытается спрятаться под плед, натыкается на Склероза, отшатывается. Потом прячется, присев у Майи за стулом.
Раз, два, три, четыре, пять, я иду искать! Кто не спрятался, я не виновата! (Открывает глаза и сразу обнаруживает Рому.) Нет, так не интересно. Оська, слушай, ты же помнишь нашу старую квартиру? Рома. Прекрасно помню.
>Майя. Мы сейчас поиграем с тобой в прятки по памяти. Рома. Как это, я не понимаю?
>Майя. Очень просто. Ты задумаешь – где спрятался в той квартире, а я буду отгадывать. Раз, два, четыре, пять. Ну, задумал?
>Рома. Сейчас. Погоди. Задумал…
>Майя. Я иду искать… Только играем по-честному. Оська! Ты спрятался в кладовке?
>Рома. Нет!
>Майя. Ты – за дверью у черного хода.
>Рома. Мимо.
>Майя. Я знаю! Ты у бабушки Перфиловой под кроватью. Угадала?