Шесть пробуждений - стр. 24
Страшное напоминание о собственном поражении висело над головой Хиро. Он отказывался смотреть вверх или признать существование этого тела, пока не появился Вольфганг. К его облегчению, корабль по-прежнему набирал скорость и возвращался на курс. Хиро начал изучать показания на пилотском терминале. Узнал он немного, только информацию, поступившую за последний час.
Ему хотелось бы узнать, кто вмешался в управление кораблем и заставил его сойти с курса. Но в этом им не повезло: записей не осталось.
Вольфганг вошел в рубку.
– Каково наше положение?
– Прежнее, – ответил Хиро. – Я просто проверил курс. Ничего больше пока не знаю. Тебе… тебе помочь с телом?
– Нет, – сказал Вольфганг. Он уже поднялся по трапу к скамье и отстегивал трос от кронштейна. Тело Хиро с мягким стуком упало на пол. Хиро старался не смотреть на свое лиловое разбухшее лицо. Вместо этого его взгляд нашел брошенный в угол ботинок.
Вольфганг увидел, куда он смотрит.
– Почему, по-твоему, это произошло? – спросил он.
Хиро пожал плечами.
– Я крепко завязываю шнурки ботинок. И не мог бы случайно сбросить ботинки в агонии.
– Похоже, сначала ты умер, – сказал Вольфганг, спрыгивая со скамьи и легко приземляясь рядом с телом. – Добавим к общей куче.
– Умно, – услышал Хиро свой голос. – Учитывая, что все бедняги в той секции изрезаны и не могли прийти сюда и повесить меня после того, как успешно умерли сами.
Вольфганг, нагнувшийся, чтобы поднять тело, замер.
– Не думаю, что ты понимаешь всю сложность ситуации, – сказал он. – Иначе бы так не резвился.
Хиро пожал плечами.
– Вероятно, мы все сильно рассердились друг на друга. Ученые, построившие эту штуку, тревожились из-за того, сможем ли мы уживаться так долго.
– Для преступления на почве страсти слишком много трупов. Чересчур много вариантов.
– Может, одного из нас одолевали слишком мудреные страсти. – Хиро подобрал с пола планшет и что-то записал в нем. – Никогда нельзя знать. Вероятно, ты никогда и не узнаешь.
– Если не помогаешь, так хоть помолчи, – сказал Вольфганг, легко поднимая тело.
– Позаботился о нем, так иди раскрывай свои преступления, гений, – сказал Хиро.
Он дал себе слово, что выведет Вольфганга из равновесия и заставит ударить его. И тогда станет весело. Он открыл рот, собираясь упомянуть о том, что услышал в рулевой рубке, но Вольфганг схватил его длиннопалой рукой за челюсть, и Хиро сумел произнести только «эк».
– Заткнись к хренам и выполняй свою работу, – сказал Вольфганг и вышел с мостика.
– Может, не стоит оставлять меня одного? – крикнул ему вслед Хиро. – А то останусь один-одинешенек, сломаюсь – и ну убивать!
Хиро резко прикусил язык с левой стороны. Боль была ужасная, рот наполнил вкус крови. Он по опыту знал, что крови совсем немного, несмотря на этот подавляющий медный вкус. Желание дразнить Вольфганга исчезло, и он сидел, стыдясь себя и читая навигационные карты.
Трудность этой работы заключалась в том, что «Дормире» должен был вести РИН. Поручить кораблю управление полетом и тем самым исключить досадные ошибки, связанные с человеческим фактором, было гораздо легче. Но, пока начальство разбиралось с угрожающими жизни загадками, например, как производить новых клонов и когда в следующий раз кого-нибудь охватит убийственное безумие, Хиро хотел понять, куда они собирались попасть, следуя измененным курсом. Поправку такого масштаба должны были планировать заранее.