Шерлок Холмс и дело о папирусе (сборник) - стр. 17

Несмотря на спокойный, почти благоразумный тон этого заявления, фанатическое выражение испачканного лица Стэплтона и его дико блуждающие глаза говорили Холмсу о том, что этот умнейший из преступников быстро утрачивет рассудок. Стэплтон вряд ли смог бы теперь унаследовать титул Баскервилей, но он даже не осознавал этого. Сыщик понимал, что эти две мании – месть Холмсу и водворение в качестве хозяина в Баскервиль-Холле – заставили Стэплтона утратить связь с реальностью.

– Жаль, меня здесь не будет, чтобы увидеть, как с вас будет «снят покров земного чувства», как выразился Шекспир, но не меньшее удовольствие мне доставит чтение вашего некролога в газетах. Надеюсь, пресса отдаст вам должное. – Стэплтон подошел к двери. – Теперь мне и впрямь надо идти. Не вставайте, пожалуйста. Ах, да вы и не сможете. Как глупо с моей стороны. Но я позабочусь, чтобы вы здесь не замерзли.

С этими словами он швырнул масляную лампу в дальний угол комнаты, где она разбилась о стену. Доски пола моментально охватили яркие языки пламени.

– Это должно вас согреть!

С визгливым смехом Стэплтон бросился вон из комнаты.

Огонь с шипением расползался по сторонам, и через несколько мгновений половина комнаты уже полыхала. Холмс отчаянно пытался освободиться, но веревки были затянуты слишком туго – Стэплтон хорошо знал свое дело.

Комната заполнялась клубами удушливого дыма и едким запахом горящей подгнившей древесины. С каждой секундой пляшущее оранжевое пламя все ближе подбирались к беспомощной фигуре Шерлока Холмса.

Двухколесный экипаж пробирался сквозь туман в сторону Лондон Гарденс, по полуночным улицам эхом разносился цокот копыт. Извозчик, которому я посулил двойную плату, не жалел лошадей, и вскоре мы приехали на место. Выходя из кэба, я успел заметить другой экипаж, который на опасной скорости отъехал в противоположном направлении. Я мельком увидел в окне бледное торжествующее лицо пассажира, после чего экипаж исчез в темноте. Лицо это вызвало в моей памяти какие-то ассоциации, но в тот момент я не придал им большого значения.

Велев извозчику дожидаться, я бросился к ряду из шести обветшалых и, по-видимому, заброшенных домов. И тут я увидел языки пламени, вырывавшиеся из окна крайнего особняка.

– Боже правый! – воскликнул я. – Холмс!

Пробежав по тропинке, я ринулся в дом. Вся прихожая была заполнена клубами плотного дыма, сквозь который я разглядел жуткие отсветы пламени, бушующего наверху. Я с трудом вскарабкался по лестнице, изо всех сил крича:

– Холмс! Холмс! Вы там, Холмс?

Сквозь рев и треск пламени я различил слабый приглушенный крик, исходящий, как мне показалось, из комнаты в дальнем конце площадки – из самого сердца пожара. Вытерев рукавом пальто пот со лба, я стал пробираться к этой комнате.

Из-за обжигающего жара, подступавшего ко мне со всех сторон, и ослепляющего удушливого дыма я продвигался с большим трудом. Перила были уже полностью охвачены огнем. Я чувствовал, что пальто у меня подпалено в нескольких местах, а ноги обжигает волнами нахлынувшего жара.

Наконец я добрался до порога комнаты, почти целиком поглощенной свирепым пламенем. В центре ее я увидел тело человека, полностью охваченного огнем. Спасти его было уже невозможно. Сердце мое упало.