Шепот теней. Чародейка в деле 2 - стр. 20
– Кар-р!
– Кышь! – махнула в его сторону белым платочком Селестия. – Кто допустил такое безобразие? Стража!
В столовую вошли двое мужчин в форме. Увидев их, леди Эшдаун в третий раз потребовала убрать птицу из замка.
– А лучше всего – сверните ему шею!
Шарлотта, скромно сложив перед собой ладони, повернулась к стражам и выжидательно выгнула бровь. Будто спрашивая: «Ну, господа? Что будем делать?».
Мужчины, переглянувшись, попытались объяснить новоиспеченной Алруне, что это не просто ворон, а проводник, принадлежащий чародейке. Да не абы какой, а магистру посмертия. И вообще, птица весьма даже разумная.
Гомер не нашел ничего умнее, как еще несколько раз щелкнуть клювом и снова громко заявить:
– Кар-р!
В общем, в тот момент стало понятно, что отношения как с Гомером, так и с Шарлоттой у леди Эшдаун не сложатся. Ворон не спешил подтверждать, что весьма и весьма разумен. Чарли равнодушно сообщила Селестии, что ее питомца никто не выгонит, а его присутствие в этом дворце согласовано самим Императором. После чего, возмущенная таким попранием правил и этикета, леди Эшдаун отложила салфетку и удалилась в свои покои, предпочитая ужинать в одиночестве.
В тот момент все распри между Алрунами были временно забыты и, оставшись без общества новенькой, девушки принялись бурно обсуждать сложившуюся ситуацию.
Кто-то ругался на очередную замену участниц, кто-то возмущался, что несмотря на уже второй случай серьезного заболевания, им, оставшимся во дворце, не спешат привести медика для обследования. Кто-то кипятился из-за поведения Селестии.
Только Эллен была все так же задумчива. Она не поделилась своими мыслями по поводу болезни Юнис. Девушка все так же оставалась при своем мнении – не могла пышка-Юнис так сильно разболеться за несколько часов, что ее тут же вывезли из дворца. В конце концов, она в этом хоть немного, но разбиралась. И точно понимала, что, если бы состояние Юнис было критическим, к ней вызвали бы медиков во дворец. Нет, не так. Никто не стал бы перевозить Юнис под покровом ночи. Лечить леди принялись бы здесь. Могли бы закрыть ее покои для посещений. Но при самой девушке неустанно бы дежурили несколько медиков. Но своими опасениями она уже поделилась с Шарлоттой. А больше обсуждать это было и не с кем. Да и что она может сказать – “Мне кажется, леди Готвиль не больна”? А что тогда? Подтасовка результатов избрания? Но сколько раз это обсуждалось во время встреч с советником? Лорд Сайлас Брэдфорд утверждал, что никто не станет рисковать и нарушать правил. Император очень серьезно относился к традиции Избрания. И та роль, которую играла давняя традиция для Империи – не повод для шуток. Если кто-то из участниц и, уж тем более, кто-то из советников решится на грубое нарушение правил, то они могут навлечь на себя императорский гнев. И если для молодой леди это грозило больше моральной поркой и отсылкой в какую-нибудь глушь, то советник мог потерять и свое место. Хорошо, если голова останется на плечах.
А не имея хоть каких-то версий, что же на самом деле произошло с Юнис, то и говорить об этом не стоило.
Но прошел день. Большая часть второго, и сейчас девушки после ужина прогуливались по дворцу.
– Чарли? – Эллен повторила свой вопрос.
– Не знаю, – чародейка пожала плечами. Гомер из-за этого недовольно заворчал. – Мне сложно судить. Ты же знаешь, я не общаюсь с аристократками в вашей естественной среде. Те лорды и леди, кто обращается ко мне в силу моей работы, обычно ведут себя иначе. На пороге дома магистра посмертия с людей, как правило, слетает несколько фунтов высокомерия.