Шепчущие - стр. 29
Один из оставшихся шурупов поворачивался, выкручиваясь из дерева. Прямо у него на глазах он вышел на всю длину и упал на землю.
Значит, шурупов уже недостаточно. Он отложил дрель и взял пневмомолоток. Тяжело дыша, приблизился к двери, приставил дуло пистолета к дереву и нажал на спусковой крючок. Его слегка тряхнуло отдачей, но когда он отступил назад, то увидел, что гвоздь, все шесть дюймов, по самую шляпку ушел в дерево. Он продолжил работу, пока не всадил в дверь двадцать гвоздей. Чтобы вытащить их, придется повозиться… На душе стало немного спокойнее.
Он сел на влажную землю. Шурупы больше не двигались, и голосов не было слышно.
– Ага, – прошептал он. – Не нравится, да? Скоро вы станете проблемой кого-нибудь другого, а с меня довольно. Я заберу свои денежки и уберусь отсюда. И так уж подзадержался. Заползу на время в какую-нибудь теплую норку.
Он посмотрел на ящик с инструментами. Слишком тяжелый, чтобы тащить его назад в трейлер, и, бог знает, может, скоро снова понадобится. Номер пятнадцать был закрыт только куском фанеры. С помощью отвертки он выкрутил два шурупа, которыми она крепилась, и занес ящик в темную комнату. Слева проступили очертания старого шкафа и голый каркас кровати с проржавевшими пружинами и сломанными столбиками, похожий на скелет какого-то доисторического существа.
Он повернулся и посмотрел на стену, отделявшую эту комнату от номера четырнадцать. Краска облупилась и местами вздулась. Он приложил ладонь к одному пузырю и почувствовал, как тот подался, но не ощутил сырости, как ожидал. Пузырь был теплым, как если бы с другой стороны стены горел огонь. Он подвинул руку в сторону, пока не нащупал прохладный участок, краска на котором оставалась неповрежденной.
– Что за?.. – Он произнес это вслух, и звук собственного голоса во мраке напугал его, словно говорил не он, а некий его двойник, который стоял чуть в стороне и с любопытством наблюдал за ним, человеком, постаревшим раньше времени, искалеченным войной и утратами, человеком, которого среди ночи преследуют телефонные звонки и голоса, говорящие на чужом языке.
Прохладное место на стене стало теплеть под его ладонью. Даже не теплеть – оно сделалось горячим. Он на секунду прикрыл глаза, и в голове вспыхнуло видение: нечто в соседней комнате, фигура, изуродованная и вывернутая, вспыхивающая изнутри, когда на стену с той стороны ложится ее ладонь, следующая за рукой человека с другой, как кусок железа, тянущийся за магнитом.
Он убрал руку и потер ладонь о штанину. Во рту и в горле пересохло. Захотелось прокашляться, но он сдержался. Это нелепо, он понимал: в конце концов, он ведь только что заколотил наглухо дверь, поэтому пока можно успокоиться, но между этими механическими звуками и такой человеческой слабостью, как кашель, все же есть разница. Поэтому он прикрыл рот рукой и попятился из комнаты, оставив там ящик с инструментами. Он поставил на место фанеру, но закреплять ее не стал. Ночь была тихой, безветренной, так что упасть она не должна. Он не поворачивался спиной к мотелю, пока не добрался до фургона. Войдя, запер дверь, потом выпил воды, следом опрокинул в рот стакан водки и проглотил таблетку снотворного. Снова набрал номер, который уже набирал, и оставил второе сообщение.