Шелковый путь. Дорога тканей, рабов, идей и религий - стр. 102
Как ни странно, Крестовые походы не только послужили стимулом к развитию экономик и общества в Западной Европе, они также подстегнули мусульман, которые заметили, что новые рынки могут приносить большую прибыль. Одним из самых хитрых торговцев был Рамишт из Серафа в Персидском заливе, который сколотил состояние в самом начале XII века. Сообразив, что можно извлечь выгоду из растущего спроса, он выступил посредником, торгуя товарами из Китая и Индии. Только один из его помощников в год отгружал товаров на полмиллиона динаров. О его богатстве ходили легенды, так же как и о его щедрости. Он оплатил золотую водопроводную трубу в Каабе в Мекке, которая заменила старую, серебряную, и лично основал новую фабрику китайских тканей, «ценность которых сложно оценить». Согласно одному из источников того периода, именно этой тканью покрыли Каабу после того, как повредилась первая. За свои добрые поступки он заслужил редкую милость быть похороненным в Мекке. Надпись на его надгробии гласит: «Здесь лежит судовладелец Абул-Касим Рамишт. Пусть Аллах помилует его и тех, кто просит о милости для него»[668].
Богатства, поставленные на карту, неизбежно привели к усилению соперничества и новой главе в средневековой большой игре – борьбе за первенство в восточной части Средиземноморья. К 1160-м годам соперничество между итальянскими городами-государствами стала настолько острой, что на улицах Константинополя дрались венецианцы, генуэзцы и пизанцы. Несмотря на попытки императора Византии вмешаться, вспышки жестокости стали регулярным явлением. Это было, вероятно, результатом роста коммерческой конкуренции и, как следствие, падения цен: торговые позиции защищались при необходимости силой.
Эгоизм городов-государств порождал вражду со стороны жителей столицы, в основном из-за ущерба, наносимого городской собственности, и из-за того, что демонстрация «западных мышц» была заметна повсюду. В 1171 году император Византии ответил на растущее разочарование, заключив в тюрьму до тысячи венецианцев, полностью игнорируя их требования о возмещении, не говоря уже об извинениях за свои действия без предварительного объявления. Когда дож Витале Микель, отправившийся в Константинополь, не смог лично решить вопрос, ситуация в Венеции стала нездоровой. Толпы людей собрались, чтобы услышать хорошие новости, и их разочарование превратилось в злость, которая, в свою очередь, вылилась в насилие. Пытаясь скрыться от собственного народа, дож направился к монастырю Сан-Захария, но не успел до него добраться, его поймала и линчевала толпа[669].
Византия уже не являлась союзником и покровителем Венеции, они стали полноценными соперниками и конкурентами. В 1182 году жители Константинополя напали на жителей итальянских городов-государств, которые проживали в столице империи. Многие из них, включая представителей латинской церкви, были убиты, их головы были привязаны к собакам, которые протащили их по всем улицам города[670]. Это были лишь первые проявления враждебности между христианами из двух частей Европы. В 1185 году Салоники, один из городов Византийской империи, был разграблен войсками из южной Италии. Запад запустил гарпун в сторону Восточного Средиземноморья еще во время первого крестового похода, теперь он отправился за своей жертвой.