Шели. Слезы из пепла - стр. 40
– Мы дадим им шанс. Это справедливо. Иначе я не пойду на это. Пусть сдают кровь.
Но я ошиблась, а Фиен оказался прав – они согласились, только демоны были слишком голодны. Почуяв запах крови, они рвали доноров на части, они рычали, как звери, насыщаясь, устроив вакханалию смерти там, внизу, где горели костры и все орошалось черным и красным.
Я зажала уши руками, не в силах слышать дикие крики и чавканье демонов. Они пожирали их у меня на глазах, и никто и ничто не могло остановить запущенный механизм. Фиен прижимал меня к себе, пока я остекленевшим взглядом смотрела в никуда, понимая, что это моя вина, это я решила, что знаю, с кем имею дело. Я, наивная идиотка, подумала, что могу изменить этот мир к лучшему. Но нет никакого мира – это Ад, и твари в нем живут адские. Рано или поздно так бы и случилось, и все это видели, кроме меня, чужестранки, которая выросла на книгах о патриотизме, свободе и праве выбора. Я пришла со своим уставом в чужой монастырь, а монастырь оказался вертепом насилия и полнейшего беззакония.
– Тихо, Серебрянка, тихо. Не слушай их. Скоро они насытятся и приступим к расчищению колодца.
Потом я смотрела, как скидывают в ров тела, как тащат еще живых в клетки, снова разделяя грань иерархии. В ушах стоят крики и упреки: «Ты привела нас на смерть. Ты – виновата! Мы все сдохнем здесь! Ты – убийца! За что? Мы верили тебе! Наши жены и дети сдают для вас кровь годами. Предательница! Лживая предательница! Будь ты проклята, сука!»
К утру я сама почти обезумела от голода и жажды. Меня успокаивало лишь то, что они расчищали колодец, вытаскивая с него камни. Я старалась думать только об Арисе. Только о нем, и ни о чем больше. Потом я позволю себе думать обо всем, потом, когда весь этот кошмар закончится. Но по-прежнему уже не будет. Все рушится на глазах, все ,что я строила эти годы, оказалось замком на песке и развевалось по ураганному ветру проклятого Мендемая.
«У тебя не было выбора» – внутренний голос, набатом в висках.
«Выбор есть всегда»
Да! Всегда! Но разве я могу выбрать смерть своего сына? Разве могу после того, как эта костлявая жадная тварь отобрала у меня двоих детей и любимого мужчину… я больше не хочу никого оплакивать. Я больше не переживу потери. Да, жизнь моего сына дороже их жизней. О, Господи!
Упала на колени и сильнее зажала уши руками… когда они прекратят так кричать? Я не могу больше это слышать, а потом понимала, что это галлюцинации и крики раздаются у меня в голове. Там уже давно никто не кричит, они мертвы и обглоданы. По моей вине. Я запрягла овец и волков в одну упряжку и теперь слишком поздно кого-то оплакивать.
Так и сидела наверху, вжавшись в стену, раскачиваясь из стороны в сторону, пока Фиен не произнес то, что я так боялась услышать. То, о чем даже думать не хотела.
– Кто-то завалил выход снаружи. Этот тоннель непроходим, как и все остальные. Тиберий вернулся ни с чем.
– Но как? – закричала я. – Как непроходим? Кто мог знать о нем, кроме тебя? Ты же говорил, что никто и никогда не знал.
Отчаянье захлестнуло с дикой силой, и я уже не могла ему сопротивляться. Мне хотелось броситься на инкуба с кулаками.
– Говорил, Шели. Я сам не понимаю, как.
Сел рядом со мной, нервно потирая ладони друг о друга, потом запустил пальцы в волосы.