Шелест. Том 2 - стр. 40
– Да, вы правы.
– Эта близость моря, леса и нетронутой девственной тишины, ничего кроме шума прибоя – потрясающе!
Она по-хозяйски протопала на кухню, заглянула в холодильник, посмотрела на одинокий полупустой стакан с соком на столе и укоризненно покачала головой.
– Так я и знала! Еще дня два и ты погибла бы от истощения: холодильник не открывали, наверное, с прошлого дня благодарения. Что ж, приготовлю хороший ужин и заставлю тебя съесть тройную порцию.
Пока она весело болтала, гремя кастрюлями, Вайлет продолжала смотреть через окно на «спящую черепаху» с разоренным гнездом.
– Значит, вы раньше сюда приходили?
– Я смотрю за этим замечательным домом лет двадцать. С тех пор, как переехала в Порт Силвер и вышла замуж.
– Значит, вы знали семью, которая им владела?
– Конечно – Харисоны. Замечательная была семья, – протянула женщина, на миг, показавшись в проеме. – Миссис Керол само очарование и такая талантливая: потрясающе рисовала, у меня даже хранится несколько ее рисунков. Муж замечательный человек, всегда вежливый и нескупой. Их дети часто играли с моими озорниками, вернее старшенький, а младший Джек, все время строил на песке замки и говорил, что у него нет времени на забавы – он должен построить такой дом, где могут укрыться все люди, когда придет ураган. Мы так смеялись над этим. Миссис Керол всегда называла его маленьким ангелом, а он так злился.
Вайлет закрыла глаза, опустившись в мягкое кресло.
– Почему вы сказали – была?
– Ну, потом произошла ужасная трагедия: их старший сын пропал без вести, его так и не нашли, а мистер Харисон не смог перенести утрату и скончался от сердечного приступа. Бедная Керол осталась совсем одна с маленьким сынишкой и больше не приезжала в бухту. Я помню это время. Все было так ужасно! Мы переживали, но помочь ничем не могли. Дом опустел, и вот теперь его приобрели вы. Уверяю, вы ни разу не пожалеете об этом.
– Да, я уверена, – прошептала Вайлет. Из кухни раздался звонкий смех:
– Вообще, Джек необычный ребенок! Сейчас он, наверное, стал совсем взрослым, а тогда так любил разглядывать старые семейные фотографии. Все время спрашивал, кто на них изображен. Дело дошло до того, что Керол просила подальше прятать фамильные портреты и не поддаваться на его просьбы. Хотя, как вспомню его глаза, такие чистые, лучезарные, добрые – ни за что не могла отказать в его просьбе, никогда, – миссис Боуден вздохнула.
– Почему его мать просила не показывать семейные альбомы?
– Видишь ли, мальчику все время казалось, что он совсем не похож на отца и мать: такой смугленький, с черными волосами, тогда как мать, отец и брат светлые. Мальчик спрашивал, почему он не такой как они, и миссис Керол смущалась, говоря, что он похож на предка, ее прадеда, который был жгучим брюнетом. Джек кричал, что видел на портретах всех родственников, и ничего подобного там не было. Помню, он даже спросил однажды у нее, может, она взяла его с приюта и теперь скрывает. Миссис Харисон так долго плакала, когда услышала это, уверяя, что он ее родной мальчик, и не должен об этом думать. Детям часто кажется, что они неродные, особенно когда надаешь им подзатыльники, как это случилось с моим Уорреном.
– Наверное, – сказал Вайлет, растирая кончиками пальцев виски.
Через час на столе оказался пирог с курицей, стейк, салат с грибами и брюссельской капустой. Пэнни заставила съесть Вайлет огромный кусок, внимательно наблюдая за ней, как за тяжелобольной, впрочем, не переставая болтать. Вайлет услышала почти всю историю семьи Боуден, рассказы о сыне и дочерях, о жизни провинциального городка и ценах на бензин.