Шеф - стр. 25
– Как у тебя дела? – спросила спортсменка, сев напротив Олега и закурив Честерфилд.
– Ничего дела. А как ты?
– Да так…
Олег налил ей шампанского в свой бокал.
– Ты где пропадал? – спросила она, осушив его и поставив.
– В Бутырском следственном изоляторе.
Ее длинные брови приподнялись
– Ты серьезно?
– Да. А разве Равшан тебе ничего не сказал об этом?
– Равшан? Ни слова. Если б я знала – ты б там и часа не просидел! Что произошло?
– Ничего особенного. Один человек совершил хороший поступок, а так как он – офицер милиции, это всем показалось странным.
– А что он сделал?
– Повесился.
– Какой ужас! – пробормотала Инга, взмахнув ресницами и качнув под столом ногой, закинутой за другую ногу. Белая туфля, болтавшаяся на пальцах, слетела с них. Наполнив бокал, Инга отпила половину. Потом прищурилась на Олега.
– А ты-то как оказался крайним?
– Было бы странно, если б я им не оказался. Поскольку я двадцать лет назад чуть не придушил суку, спросившую, что кричала мне моя мать, когда умирала от лейкемии, на меня можно списывать все, что нельзя списать на всемирный еврейский заговор.
– Да не хочешь – не говори, – отрезала Инга, сделав еще глоток. —Я, впрочем, уверена, что ты трахал его жену. Но это – не мое дело. Ты мне вот что скажи: тебя окончательно отпустили?
– Да.
– Почему?
– Потому что следователь нормальный мужик.
Инга рассмеялась, сверкнув имплантами, обошедшимися Равшану дороже, чем ремонт ее Хонды после аварии, в результате которой синхронистка осталась без половины зубов.
– Нормальный мужик! А вот если бы следователем была нормальная женщина – не ушел бы ты от нее. А если бы следователем была ненормальная женщина – например, такая, как я – были бы допросы с пристрастием!
Большой палец ноги второй красавицы Сочи властно уткнулся Олегу в голень. Олег зевнул и сказал:
– Для того, чтобы устраивать мне допросы с пристрастием, гражданка Лопухина, вам совсем не нужно быть следователем.
– А что для этого нужно?
Олег задумался, глядя на изумительное лицо своей собеседницы, обрамленное ярко рыжими волосами. Думал он не о ней.
– Ну так что для этого нужно?
Олег опомнился.
– Я не знаю…
– У тебя что, проблемы?
– Да, у меня проблемы.
– Какие?
– Я не могу сказать.
– Почему?
– Потому что ты начнешь высказывать свое мнение.
– Ну и что?
– Вот видишь – ты считаешь это вполне нормальным.
– Конечно, это нормально! Для этого человеку язык и дан, – уверенно заявила Инга и рассмеялась, видимо, вспомнив, что у ее языка имеются и другие обязанности.
– А ну, покажи-ка мне свой язык! – попросил Олег. Инга послушно раскрыла рот и высунула язык до предела. Олег внимательно поглядел на него, наполнил бокал и произнес:
– Хватит.
Язык исчез. Рот закрылся и растянулся в хитрой улыбке.
– А хочешь – задницу покажу?
– Ты этого не сделаешь при Равшане.
– Почему? Сделаю, если ты меня защитишь ценой своей жизни!
– Он не один.
– Так я говорю – ценой своей жизни!
– Об этом и не мечтайте, гражданка Лопухина. Моя жизнь не дорого стоит, но я не стану ее менять на голую задницу, даже вашу.
Инга с горькой усмешкой взяла бокал. Олег приготовился вскинуть руки, чтоб защитить лицо от шампанского, но гражданка Лопухина предпочла осушить бокал свой традиционным способом. Потом долго сидела молча. Ее глаза болезненно блекли от алкоголя. Олег смотрел на Равшана. Равшан играл.