Щепотка яда на любовь - стр. 8

– Мы оба друг другу не годимся.

– Что за бред? Ева, я тебя не понимаю.

– Мы не будем счастливы в браке.

– Ты издеваешься? Или подразнить решила? Тогда давай, добавь банальное: дело не во мне. Хотя чую, это не так.

– Не так, – с кивком согласилась я. – Конечно в тебе.

Он какое-то время молча смотрел на меня. Уставший и недовольный.

– Это из-за той официантки? – спросил спокойно и потёр лицо. – Мы же обсуждали это раньше, даже смеялись. Ты одна у меня.

Я вновь пожала плечами:

– Это раньше, а сейчас – не смешно. Тебя не изменить, и меня тоже.

– Я опять ни хрена не понял. А ну-ка присядь ко мне, – махнул он рукой.

– Нет, – замотала я головой.

– Ещё раз сделаешь это… Только попробуй ещё раз!

– Не сяду, а головой буду мотать сколько угодно. – Голос дрожал, реветь хотелось громче, но головой трясти я всё же не рискнула. – Я пойду, ладно? Давай не будем мучить друг друга.

– Ты всё-таки издеваешься.

– Я пойду, – повторила я и попятилась к двери.

– Стоять! Ты серьёзно это говоришь? Не шутишь? – Он наконец потянулся за брюками, в прихожей поймал меня, взяв за руку. – Ева, не дури. У тебя кто-то есть? Скажи прямо, пока сам прошу. Если узнаю не от тебя, будет поздно.

Взаимное недопонимание. Так можно назвать случившееся с нами.

– Жена из меня никудышная, – пояснила я. Данный вывод сделала из мыслей, что баб из его окружения мне не вывести. Где они, там нервная я. А оно мне надо? – Давай оставим всё как прежде? – Я поглаживала его по груди, наивно надеясь, что Глеб согласится. – Ты приходишь-уходишь, я прихожу-ухожу. Зачем усложнять?

– Зачем? – вытаращился он. – Я семью хочу. Я люблю тебя. Ты, конечно, меня удивила. Замуж зову, а ты нос воротишь. Я противен тебе? Настолько плох? В любовники гожусь, а в мужья нет? Или как понимать?

Я закрыла глаза, пытаясь почувствовать радость от услышанного, но не почувствовала. Будет влюблённый мужчина брать номера других женщин? То-то и оно.

– Долго молчать надумала? Ты из меня всю душу вытрясла.

И он из меня. Распинаться перед ним не хотелось. Унижаться и втаптывать себя в грязь, когда провинился он – ни за что. Я вот поверю, а потом он меня бросит и потребует развод. Лучше я сама брошу и прямо сейчас. Похлопав его по плечу, сказала:

– Муж из тебя тоже никудышный. Это правда. Не подходим мы друг другу. А теперь дай пройти. Надоел хуже редьки, – и рукой взмахнула. На счастье, он посторонился и впал в ступор. Я переступила порог, но от обиды чёрт дёрнул бросить через плечо: – Прости, выбор действительно есть получше. Всё было прекрасно, но… Сердце хоть и свободно, тебе никогда его не занять.

Признание в нелюбви мигом вывело Глеба из оцепенения.

– Ты что несёшь? Совсем оборзела?

– Нет, прозрела. Ты не самый удачный вариант.

Он схватил меня за шиворот, притянул к груди, я зажмурилась, уверенная, что теперь точно получу, но он лишь прошипел на ухо:

– Неудачный вариант, говоришь? Никого любить ты не способна. Разве что себя. И вместо сердца у тебя чёрная дыра. Уезжай… Уезжай пока можешь, чтобы я не видел тебя и не слышал. И не вздумай вернуться. Заявишься – не поздоровится. Жизни не дам.

– Убьёшь?

– Потом убью.

Я вздохнула, покручивая в руках кружку и припоминая наше расставание. До сих пор обидно. Вот бы забыть его, но прошлое так и манит.

Кружка отправилась в мойку, а я в комнату. Соня всё ещё обрывала телефон. В какую такую проблему она попала, я не совсем поняла, но подруга клялась, что без моего участия не справится.