Щепотка яда на любовь - стр. 27

Тогда он попытался взять мою ладонь в свою, только я теперь не позволила. Засунула руки в карманы плаща и пошла чуть впереди.

– Кровопийца, – еле слышно произнёс мне в спину.

«Свинья», – подумала я.

В машине я притихла и даже не поинтересовалась, куда мы собственно едем. Глеба такое поведение явно встревожило, он то и дело хмуро поглядывал в мою сторону. На его месте я бы тоже ожидала пакости после такого-то притворства. Но, к сожалению, планировала я не месть, а решалась на сложный шаг. А то «спасибо» он не слышал. Это совсем не так. Я часто благодарила его. Вроде бы.

– Ты опять что-то задумала, да? – не стерпев, полюбопытствовал он и постучал пальцем по рулю. – Предупреждаю, если начнёшь…

– Помолчи! – рявкнула я. Ещё слово и обиделась бы.

Глеб вытаращил глаза, мол, ничего себе насколько голос прорезался. Одним своим видом испортил мне настрой. Я всё-таки обиделась.

– Ладно, молчу. Говори.

– Не хочу.

– Говори.

– Не хочу!

– Я сейчас это твоё не хочу, – разозлился он.

О господи… Я потянулась и быстро поцеловала его в щёку. После сказала не без злости:

– Спасибо тебе. За помощь. И не убивай меня, пожалуйста. Ухо до сих пор болит, если что.

Однако от «спасибо» он не поплыл.

– Мало болит. Я бы с радостью его оторвал. Чувствами моими ты пользуешься, а это двойное свинство.

Завидная способность делать меня крайней. Я собралась возмутиться, потому что никаких настоящих чувств у него нет. По крайней мере, ко мне. Только открыла рот и сразу закрыла. И не по своей воле. Машину вдруг повело вправо. Я прикусила язык, а Глеб свернул во дворы.

– Они? – прикрываясь ладонью, застонала я.

– Они, они, – покивал он.

– А не врёшь?

– Хочешь, остановимся?

– Не хочу, – пролепетала я, чуть ли не плача. Я целой доберусь сегодня до Сони?

Мы плутали по дворам, перестраивались из ряда в ряд на светофорах, что меня сначала беспокоило, а потом стало немного веселить. Никакой погони позади я не высмотрела. Если всё-таки солгал, будет что предъявить. К уху добавился язык.

– Машина у тебя приметная, – ехидно заметила я. – Не уйдём.

– А кто сказал, что уходим? Может, я ищу укромное местечко, чтобы тебя выдать?

– Ага, ври больше.

– В отличие от тебя вру я мало. Если только вынудить.

Удивительно, но ответ я не нашла и надулась.

– Чего как воды в рот набрала? – спросил Глеб минут через пятнадцать. – Рассказывай, с кем успела потрещать. И что наболтала.

– А что я могла наболтать?

– Ничего, – усмехнулся он.

– Вот «ничего» и наболтала.

– А почему ты злишься, я не пойму? Злись на свою Соньку.

– Это не Соня, – заступилась я за подругу. – Она бы так со мной не поступила.

– Ну да. А я бы поступил. Да?

– Это ты сказал, а я не знаю, – присматриваясь к нему, я пожала плечами. Ухо он с лёгкостью вывернул: оно до сих пор пульсировало, а цвет стал синюшным. Вполне мог разнообразить жизнь, как и обещал.

– Зашибись. – Глеб взглянул на меня, покачал головой и умолк.

Мы выехали за город, а он всё молчал. Я ждала, что не выдержит и заговорит, но он не думал нарушать тишину. Пялился неотрывно вперёд, словно позабыл о моём присутствии. Совсем не джентльмен. Мне это надоело, я кашлянула и с неохотой рассказала о беседах. Отчего-то начала с Вадима и закончила типом с газеткой, хотя нужно было наоборот.

Трасса к тому времени сменилась просёлочной дорогой. А Глеб, судя по роже, крепко сцепил зубы. Я забеспокоилась, что у него может что-нибудь лопнуть или треснуть. Он немного побагровел. Причин сердиться на себя я вроде бы не создала. Чего пыжится не наорать?