Щенки-медвежатники - стр. 16
– Собери со своих по рублю, тогда не тронем.
Андрей усмехнулся.
– А хуху не хохо?
Волдыря перекосило.
– В рот компот. Ты че, Корень, не врубаешься?
– Ребят жалко. Может, все-таки соберем? – шепнул Андрею Жорик.
– Собирай, – ледяным тоном ответил Андрей.
У Жорика забегали глаза.
– Почему я?
– А почему я? – процедил Андрей.
– Потому, что все из-за тебя. Из-за вас, – сказал Жорик, переводя взгляд на Костика.
– А ты-то чего трясешься? – спросил Костик. – Тебе, по-моему, ничего не грозит.
– Думайте быстрее, – поторопил Волдырь.
– Вы за этот беспредел ответите, – сказал Костик.
Волдырь набычился:
– Перед кем?
Он был прав. Слободские (впрочем, и центровые тоже) чувствовали полную безнаказанность. От их террора и гнета можно было защититься только силой. Закон в их отношении бездействовал.
А новостроевские уже шептались, рылись в карманах. Кто-то уже заныл: мол, он бы откупился, но нет денег.
– Лады, сдадите завтра, – объявил Волдырь, будто дарил жизнь приговоренным. – И вообще учтите: будете теперь сдавать взносы каждый месяц по рублю с рыла. Кто не сдаст, в рот компот, того на счетчик. За вход в «Ударник», в кино или на танцы, плата будет отдельной. По полтиннику. Будем доить вас, чуханов! – Волдырь загоготал.
Костик сказал вполголоса Андрею:
– Что я тебе говорил?
Андрей с мрачным видом кивнул. Он чувствовал, что совсем протрезвел.
– Не слышу ответа, – задорно произнес Волдырь, обводя глазами ребят и стараясь не смотреть в глаза Костику и Андрею.
– Молчание – знак согласия, – вякнул Жорик.
– Ну вот и ладушки. Можете танцевать. В долг. И домой можете идти спокойно. Вы теперь – наши. А мы своих не трогаем.
Волдырь был доволен собой. Ему поручили морально изнасиловать новостроевских, и он с этим справился. Он смачно сплюнул и блатной походочкой пошел к своим.
Андрей оглянулся на новостроевских и увидел одни спины. Пацанам разрешили унести ноги подобру-поздорову, и они использовали этот шанс. Остались только Толян, Генка, Мишка и Жорик. Если, конечно, считать его своим.
– По-моему, ты не там стоишь, – сказал ему Андрей.
Жорик начал оправдываться:
– Андрюха, я просто не хочу крови. Надо прогнуться. Иначе нам хана.
Андрей повернулся к Толяну.
– А ты как считаешь?
Перворазрядник по вольной борьбе Толя Хоменко мог бы объединиться с боксером-перворазрядником Костей Громовым. Плечом к плечу с ними встали бы Андрей с Генкой. Тогда бы, может быть, и другие новостроевские не праздновали труса. Но этот вариант можно было рассматривать только теоретически. Потому что в уличных битвах требуется храбрость особого рода.
Прошлой осенью Толян и Андрей пошли в ДОСААФ записываться в парашютный кружок. Толяна приняли, он сдал все документы. А Андрея завернули, директор отказался дать хорошую характеристику. Зимой Толян совершил свой первый прыжок. Узнав об этом, Андрей спрыгнул с четвертого этажа, прямо из окна класса, в глубокий сугроб.
И они, и другие ребята из Новостройки были неробкого десятка. И все же слободским, привыкшим драться не голыми кулаками, а кастетами, ножами и арматуринами, могли противостоять такие же закаленные в уличных боях центровые. Только они, но никак не новостроевские.
Толян сказал в ответ, что со шпаной нужно бороться законными методами. Он, пожалуй, лучше вступит в оперативный отряд, что и другим советует.