Шарм - стр. 34
Но каков бы ни был ее мотив, я не пытаюсь следовать за ней. Мне совсем не хочется заставлять ее нервничать теперь, когда у нас наконец-то завязалась беседа. Ведь чем больше она будет нервничать, тем дольше продержит нас здесь, взаперти, а я и так находился взаперти слишком долго, так что нет, благодарю покорно.
Я провел в заточении почти всю свою чертову жизнь.
Поэтому вместо того, чтобы ходить взад и вперед вместе с ней, я сажусь на свой удобный диван и жду. Она считает себя обыкновенным человеком – так когда она наконец сбавит обороты?
– Ну так что? – говорит она, когда я не спешу отвечать на ее вопрос.
– Я не знаю, какого ответа ты от меня ждешь. Все здесь похоже на мою берлогу, но есть небольшие отличия. – Я кивком показываю на зону спальни. – Например, спальня должна находиться на другой стороне комнаты. И какой уважающий себя вампир захочет иметь в своем логове окна? Или решит, что ему нужна кухня, полная печенья «Поп-Тартс»? – Я пожимаю плечами: – И со стен пропали кое-какие картины.
Она обводит комнату взглядом, и ее брови взлетают вверх:
– По-моему, здесь просто нет места для еще большего количества картин.
Я снова пожимаю плечами:
– Похоже, ты добавила дополнительные книжные шкафы и полки. Я предположил, что ты не смогла воспроизвести мою берлогу точно.
Она качает головой:
– Тогда почему ты не предположил, что здесь нас могла запереть какая-то третья сила? Почему ты сразу решил, что все это сделала я?
Наконец-то вопрос, на который мне легко дать ответ:
– Потому что я могу прочесть каждую твою мысль и каждое твое воспоминание, Грейс, а ты не можешь читать мои.
Прищурившись, она останавливается, и я начинаю думать, что сейчас она сядет. Но нет, она опять принимается ходить взад-вперед и морщится, как будто ей было невмоготу стоять на месте даже десять секунд.
– Но если это твоя берлога, то как я смогла перенести нас сюда? Я же никогда не бывала здесь прежде. – Она даже не пытается скрыть свои подозрения.
Что ж, это произошло быстро. Намек на дружелюбие, с которым она говорила со мной последние несколько минут, исчез, его место опять заняла подозрительность, которую она демонстрировала с тех самых пор, как мы очутились здесь. Я мог бы сказать, что она поставила рекорд, но это не совсем так. Ведь она продержалась по меньшей мере секунд на тридцать дольше, чем Джексон.
Должно быть, это у нее из-за уз сопряжения с моим братом – тебе приходится ненавидеть тех людей, которых ненавидит твоя пара, даже если у тебя нет на это причин. Это просто из-за искажения понятия верности, я так считаю.
Грейс явно мыслит одинаково с Джексоном, потому что, когда она останавливается передо мной на этот раз, она снова полна воинственности.
– Откуда я могла знать, как выглядит твоя берлога? – спрашивает она. – Если мы действительно заперты в моей голове, то почему это место выглядит как твоя комната?
Это логичный вопрос, и я уже задавал его себе. Но мне не нравится, как она задала его. В ее устах он определенно звучит как обвинение, а обвинениями я и так уже сыт по горло.
Поэтому, отвечая, я стараюсь сделать так, чтобы мой тон сочился сарказмом:
– Это классный вопрос. Когда ты найдешь способ установить связь со своим подсознанием, то сможешь спросить его об этом.
Не только она умеет вести себя невежливо. Когда живешь при Дворе Вампиров, то учишься этому с детства.