Шанс на счастье - стр. 18
– У тебя всё, отец?
– Все, – этим он просто закончил разговор и сбросил вызов. Время идёт, а ни черта не меняется. Моего отца, видимо, ничего уже не заставит изменить мнение на мой счет. Что ж поделать, видимо, не зря существует поговорка, что в семье не без урода. В нашей семье «уродом» являлся я. Точнее, отщепенцем, как любил повторять отец. Не получил должного образования, прибился к плохой компании, упоминание Франца или Орлова в разговоре даже сейчас вызывало скрежет его зубов. Я никогда не подчинялся ему, игнорировал его указания, выбрасывал ненавистную мне скрипку в окно и требовал отдать меня на вольную борьбу. В итоге, он махнул на меня рукой и оставил заботу о моём воспитании на совесть матери. Мама спокойно выслушала меня и записала в секцию по моему выбору. Но отец, видимо, надеялся, что с возрастом моё бунтарство пройдёт, и я встану на «путь истинный». Чего не произошло, к его сожалению и моей радости. После окончания школы мой чересчур обеспокоенный родитель без вступительных экзаменов зачислил меня на факультет биологии университета, в котором он тогда работал, не спрашивая моего мнения на этот счёт. Я же ответил ему тем, что пошёл в военкомат и выразил желание отдать долг Родине. Был ли он зол на меня после этого? О, да! Разве что пар из ноздрей не шёл. Орал до выступившей на лбу вены, что я – неблагодарная свинья, опозорил семью и унизил отца перед всей кафедрой. Кричал долго, с чувством и полной отдачей, чуть ли не брызжа слюной. Мать его полтора часа успокоить не могла, даже после моего ухода. После армии я поступил тогда ещё в школу милиции, чем снова вызвал гнев интеллигентного Альберта Илларионовича, уже на тот момент защитившим докторскую диссертацию. Его слова я помню до сих пор:
–Ты – щенок, понимаешь, что ты делаешь? Как ты, выросший в интеллигентной семье, можешь опускаться до рабочего класса? Как я буду смотреть в глаза коллегам? У них сыновья уже диссертации защищают, научные работы пишут, а что я скажу? Что мой сын – мент?
– А ты забудь, что у тебя есть сын. Зачем пятнать своё честное и святое имя? – ответил я и, взяв всего одну сумку с вещами, вышел из квартиры родителей, и на протяжении пятнадцати лет больше там не появлялся. И если бы не Мирка и её чемоданы, которую я в прошлом году забирал из аэропорта, то я бы даже в их новом доме не появился. С матерью я встречался в её клинике, а сестра сама меня находила, когда ей было это необходимо.
***
Спустя три недели.
После того раза, когда мы вместе завтракали, я не видела Демида. Наверное, это и к лучшему. Он столько поднимает эмоций внутри, что порой становиться невыносимо. Вся его доброта – это просто воспитание, не более того, или жалость. Это, как кормить бездомных животных, что-то из той же категории. Мне не стоит на этом заострять своё внимание.
Подобные мысли в моей голове звучали с того момента, как я вышла из квартиры Титова. И вот уже три недели не могла эмоционально войти в рабочее русло. В голове творился хаос, в эмоциях – полный раздрай. Я, то пылала злобой к самой себе, то принималась себя жалеть, доводя себя этим до слёз. Вот и сегодня выйдя из дома и направляясь на работу, я очередной раз вернулась мыслями к Демиду. Наказание какое-то. На часах была половина шестого, вечерело, и на улицах зажигали первые фонари. В витринах магазинов появлялись уже первые наряженные ёлочки и новогодние гирлянды. Уже через неделю весь город будет сверкать всевозможными огнями и дышать атмосферой праздника. Своеобразное волшебство.