Шанс на любовь 2 (грешные чувства) - стр. 21
Ночами, как сумасшедшая, плакала в подушку от обиды и отчаяния, а утром снова повторяла свои попытки до него достучаться.
Однажды домой он вернулся не один, а с девушкой. В тот день в меня будто вселился сам дьявол. Хотелось убить эту суку с особой жестокостью. Возненавидела ее, только за щенячий взгляд, обращенный на брата. Она отнимала у меня самое ценное и дорогое: без чего моя жизнь не имела смысла. Хотелось заорать ей в лицо, что он только мой и я ни с кем не стану его делить. Это была неконтролируемая, беспощадная ревность. Я сама не понимала откуда брались такие эмоции. В тот день я особенно испугалась своих чувств и закрылась в комнате. Уговаривала себя остановиться. Разумом понимала, а сердце противилось и обливалось кровью от боли. Лишится Тимура, для меня, означало, на живую оторвать от себя частичку самой себя. На это я не готова была пойти. Раз за разом давала обещание самой себе, что попытаюсь смириться с неминуемой потерей и, наконец, отпустить его, но все проваливалось с треском, стоило только снова его увидеть.
Брат стал все чаще таскать Лику к нам в дом. Я терпела. Скрипя зубами, заставляла себя с ней разговаривать. Улыбалась, ненавидела ее лютой ненавистью. Возвращаясь в свою комнату, впадала в бешенство. В ярости разбивала вещи о стену и снова обливалась слезами. В тысячный раз задавала себе вопрос: что со мной? Было невыносимо больно. Хотелось орать до разрыва связок. Выдирать на себе волосы. В бесконечных терзаниях я поняла истину о том, что очень его люблю. Но, так же осознала, что эта любовь другая: дикая и непонятная. Она съедала меня живьем. Потом пришло понимание того, что эти чувства не позволят мне отказаться от Тимура. Я хотела и дальше продолжать купаться в его любви и заботе. Ни одна живая душа не отберет его у меня. Он мой и только мой. От ласковой и нежной девочки не осталось ни следа. Я превращалась в другую непонятную сущность: существо внутри меня будет бороться до конца и зубами выгрызать то, чего отчаянно желает.
Когда Тимур был в доме один, я смотрела на него и не могла остановиться. Только теперь я смотрела на него под другим углом: взглядом, искаженным больной любовью. Со временем я научилась жить с этим. Мне стало нравиться то, что испытываю. Я не хотела, чтобы это заканчивалось. Мой мир наполнялся иными красками, о которых я не знала ранее. Хотелось смеяться и кричать о своей любви, но понимала, что ни единая душа не должна догадаться о моих переменах. Чувства уже не походили на прежние, они в корне переменились и стали ненормальными, противоестественными, но такими сладкими и порочными.
Иногда брат становился тем, кого я знала раньше. Шутил, говорил приятные слова, проявлял братские чувства, но почему-то не позволял мне, как раньше, себя касаться. Истосковавшись по его нежности, я радовалась этим вспышкам. Так отчаянно хотелось его обнимать, засыпать в его постели, как это было в далеком детстве. В редкие минуты, когда хитрыми уловками мне все же удавалось заключить его в свои объятия, я испытывала неописуемое удовольствие. Тимур же, напротив, превращался в бешеного зверя. Кричал и говорил ужасные слова; пугал меня своей агрессией.
Спустя какое-то время, остывал и приходил ко мне с извинениями: просил больше его не трогать. Совсем не понимая его мотивов, я его всегда прощала. Не могло быть по-другому. Я любила его вопреки всему. Готова была на все ради него, потому что отныне он стал моим раем и адом одновременно.