Шамбала с комментариями и объяснениями - стр. 22
Мистичная картина вырисовывается c этой семьей. Происхождение отца до конца непонятно, национальность у отца и сына отсутствует. Но при всем этом, налицо явное стремление уйти от ответа на конкретный вопрос о национальности. Или обойти его стороной.
Юный Николай Рерих этот информационный пробел восполнял другим путем, полагаясь на собственные изыскания и воображение. С ранних лет в литературных и художественных опытах Николая Рериха появляется варяжская тема. Особенное значение он придавал сходству фамилии «Рерих» с именем легендарного основателя российской государственности – Рюрика.
Самым серьезным образом он изучал материалы, связанные с Рёриком (Рориком, Рорихом) Ютландским из династии Скьёльдунгов, жившим в 9 веке и отождествляемым некоторыми историками с Рюриком Новгородским. Читая скандинавские саги, занимаясь археологическими раскопками, изучая летописные сведения о варягах и славянах, его художественная натура рисовала живописные подробности, связывая древность и современность. Можно сказать, что юный Николай Рерих был предтечей наших современников, увлекающихся «ролевыми играми», или иначе – «исторической реконструкцией». В его мастерской висели шкуры животных и хранились предметы прошлых эпох, по его эскизам ковали мечи, изготавливали предметы быта, шили одежду исторических и легендарных персонажей, в которых он фотографировался. В начале 1890-х годов он нарисовал «Герб семьи Рерихов». Художник обладал талантом «оживотворять» историческое прошлое, использовать легенды и мифы в своем творчестве и реальной жизни.
Первое упоминание о том, как он с блеском проявил свои знания по этому вопросу, мы находим в известном эпизоде знакомства Николая Рериха со своей будущей женой в имении её сводного дяди, князя Путятина (из рода Рюриковичей), летом 1899 года. «Елена Ивановна Рерих говорит, записала в своем “Дневнике”, что он расположил их к себе тем, что дипломатично и тонко завёл разговор о старине своей фамилии Рерих и своего рода, а вся семья Путятиных увлекалась старинными родословными».
Однако, когда знакомство стало более близким, семья Елены всячески противилась неравному браку. Молодым с трудом удалось преодолеть сословные препоны и впоследствии явить миру больше, чем любовь и образец семейного благополучия.
Известный деятель искусств в России в начале ХХ века князь Сергей Щербатов, организовавший (вместе с фон Мекком) персональную выставку картин Рериха в 1903 году, вспоминал потом, как собрат по живописи «довольно прозрачно намекал, что его фамилия Рерих связана с именем “Рюрик”». «Как – оставалось не вполне понятным», – добавлял князь, подлинный потомок одной из ветвей Рюриковичей, чей род значился в «Бархатной книге», изданной Н. И. Новиковым под названием «Родословная книга князей и дворян российских и выезжих».
На этот вопрос «Как?» частично отвечает фрагмент из письма Н. К. Рериха жене в 1911 году. Находясь на отдыхе и лечении в Германии, он встретил здесь знакомых по Петербургу, художников А. Ф. и Л. Н. Гаушей. Однажды за обеденным столом «Гауши рассказывали, что их grand-oncle [двоюродный дедушка] – барон фон Гауф, что их фамилия только испорчена; тогда я пустил им такого Рориха Первого и всех скиольдунгов, что даже они присмирели…». Не думаю, что Николай Константинович совсем уж всерьез придавал такое большое значение генеалогии. Сначала это было детским любопытством, а затем ему пришлось поддерживать некую легенду, чтобы быть вхожим в чопорные дома верхушки светского общества. Ведь тогда, как, впрочем, и сейчас, титулам и званиям придавалось большее значение, чем истинному таланту.