Шаманские пляски. Разбитое зеркало – 2 - стр. 5

***

– Присаживайтесь Иван Сергеевич, присаживайтесь! – голос Капитана Прометея был сух до невозможности.

– Благодарю, Сергей Петрович, – отчетливо вздохнув, ответил Молчалин и сел в предложенное кресло.

Булгаков прошел к своему креслу, грузно сел и, барабаня пальцами по подлокотнику, уперся тяжелым взглядом в Ивана. На несколько секунд повисла тяжелая пауза. Молчалин снова вздохнул и сказал:

– Спасибо, Сергей Петрович, что прикрыли от Киссинджера.

– Не за что! – холодно ответил Булгаков, – Я лучше тебя сам в порошок сотру! Какого черта ты творишь, Иван Сергеевич? Почему я узнаю обо всем последним? Какого дьявола, ты лезешь, черт знает куда, без моей санкции? – все это он произнес, не повышая голоса, на одной ноте и если бы не сверлящий взгляд и арктический холод в голосе, можно было бы решить, что беседа носит сугубо мирный характер.

– Виноват! – ответил Иван, и очередной раз тяжело вздохнул.

– Я, конечно, понимаю, что у тебя Иван Сергеевич, опыта в борьбе с кораблями Системы в открытом космосе больше, чем у нас у всех вместе взятых. Понимаю, что в марсианских делах ты самый опытный и подкованный человек во всей нашей экспедиции. И просто уверен, что по прилету, ты будешь заниматься некими, скажем так, неофициальными делами. Все понимаю, но, если ты Иван Сергеевич, еще раз поставишь меня раком, либо в какую другую интересную позу, перед этим американским Алл-Кисом, я тебя расстреляю к чертям собачьим и скажу, что так и было. Вопросы есть?

– Никак нет, Сергей Петрович! – вскочил и вытянулся по стойке смирно Молчалин.

– Тогда, свободен! – Булгаков на секунду прикрыл глаза, и произошла метаморфоза, нормальный, обычный, слегка насмешливый взгляд, никаких молний и сверл, даже воздух в каюте, казалось, потеплел. – Сегодня к вечеру жду подробный отчет о боестолкновении, зашифруешь альфа-кодом, передашь лично.

– Есть! – ответил Иван и, изобразив четкий разворот на каблуках, покинул офис начальника экспедиции.

***

Спустя три часа после беседы с Булгаковым, Молчалин сидел в своей каюте и тупо смотрел в стену. Перед ним на столе были аккуратно сложены все материалы по произошедшему сегодня боестолкновению, включая компьютерный анализ всех записей камер, на предмет их подлинности. Ничего нового, ровным счетом, ничего. Иван потер лицо, еще раз взглянул на стену и резко встал, решив все же проверить одну идею. К отчету ее, конечно, не пришьешь, но может хоть у самого какая-никакая ясность появится.

Вскоре он уже входил в помещение лазарета. Там его встретил старший врач корабля Арсений Петрович Кочетов, принимавший участие в Первой Марсианской экспедиции, правда, как и остальные выжившие аполловцы, большую часть времени просидевший в ангаре, превращенном мятежниками в тюрьму.

– Здравствуйте, Арсений Петрович! – войдя, поздоровался Иван и протянул руку для рукопожатия, – Как ваши подопечные?

– Здравствуйте, Капитан! – с улыбкой ответил доктор, пожимая руку, – Да, все так же – его улыбка истаяла и сменилась озабоченностью – Ливанов в коме, и откровенно говоря, вряд ли из нее выйдет. Вроде и повреждений никаких нет, а он угасает, буквально на глазах и поделать с этим я ничего не могу. Ну, а с Гореловым сможете побеседовать утром, сейчас он спит.

– Ясно, – сказал Молчалин и на пару секунд задумался. – Вы ведь видели, как Алита лечила пациентов?