Шальная музыка (сборник) - стр. 19
– А после полуночи она не подъезжала к дому Зуева? – спросил Бирюков.
Участковый вздохнул:
– Сторож утверждает, что не подъезжала, но, по моим предположениям, он в полночь залег в глубокую спячку и, кроме сновидений, ничего не видел…
Зазвонил телефон. Бирюков ответил, и тотчас в трубке послышался тревожно-торопливый женский голос:
– Это Люба Зуева. Говорю от соседей. Только что в нашем дворе был мужчина, которым вы вчера интересовались. Понимаете, привезли из морга Леву, и тот, в тюбетейке, появился. Как увидел гроб, сразу исчез.
– Не заметили, куда он направился? – спросил Антон.
– Кажется, к железнодорожному вокзалу.
– Хорошо, что позвонили. Все ли нормально с похоронами?
– Спасибо, скоро… на кладбище. Если бы не ваш участковый, не знаю… – Голос Любы сорвался.
– Крепитесь. Слезами в таком деле ничего не поправить.
– Да, конечно…
– Будет что-то нужно – звоните.
– Да, конечно, позвоню.
Положив телефонную трубку, Бирюков встретился с вопросительным взглядом Голубева.
– Золотозубый в тюбетейке объявился, – Антон глянул на часы. – Ближайшая электричка – через два часа. Попробую перехватить его на вокзале.
Голубев вскочил со стула:
– Игнатьич, неспроста он здесь крутится! Тебя подстраховать на патрульной машине?
– Давай, на всякий случай…
Размашистым шагом Бирюков быстро дошел от райотдела до пустующей привокзальной площади. На противоположной от вокзала стороне, под могучим старым тополем, зеленел дощатый павильончик открытого тира. Здесь Антон и увидел плечистого блондина в тюбетейке. Облокотившись на барьер, тот стрелял из воздушной винтовки по движущимся мишеням. Рядом любопытно глазели несколько подростков. Судя по их восхищенным лицам, блондин стрелял неплохо. Бирюков пригляделся к стрелку и вначале не поверил своим глазам. Это был Вася Сипенятин, с которым судьба уже сводила Антона несколько лет назад, когда работал старшим оперуполномоченным уголовного розыска в областном управлении. Задержали тогда Сипенятина по подозрению в убийстве, но, как выяснилось при расследовании, отвечать перед судом Васе пришлось за мошенничество с иконами.
Бирюков подошел к тиру и, словно от нечего делать, стал наблюдать за стрельбой. Вася поочередно сбил все движущиеся мишени. Оставалось поразить только неподвижную ветряную мельницу. При попадании у мельницы должны закрутиться крылья, но попасть для этого надо в круглую пластинку величиной с пятак. Сипенятин спокойно зарядил винтовку, поправил на макушке тюбетейку, облизнул пухлые губы, прицелился и выстрелил. Мельница не шелохнулась. Второй и третий выстрелы тоже прошли мимо. Вася сердито глянул на паренька-кассира, пересчитывающего от безделья свинцовые пульки:
– У тебя, пропагандист военных знаний, есть приличная винтовка, или все, как эта кочерга?
– Эта самая точная, – равнодушно ответил кассир.
– Чего ж мельница не вертится?
– Мазать не надо.
– Ну ты, герой!.. Между глаз так вмажу, что сам винтом завертишься.
– Разрешите – попробую, – предупреждая конфликт, сказал Бирюков.
– Одна девочка попробовала да стала мамой-одиночкой, – буркнул Сипенятин.
Антон улыбнулся:
– Мне такое не грозит.
– Ну, раз не грозит, то попытайся. Попытка еще не пытка. – Вася мрачно протянул Антону заряженную винтовку.
Бирюков прицелился в центр кружка и плавно надавил спуск. Одновременно с выстрелом раздался металлический щелчок, и тотчас крылья мельницы зажужжали, словно пропеллер вентилятора.