Шальная магия. Здесь - стр. 28

И Люба вернулась к мишкам, такими замечательным, такими живым и мультяшным. В этот раз поразилась ещё и тому, с каким вкусом и выдумкой сделаны фотографии – то внутри кукольного домика, маленького, но совершенно настоящего, и от этого ещё более сказочного, то на клумбе среди цветов, будто нарочно выросших такими, чтобы сделать вязанных малышей ещё милее, или вовсе на дорожках парка, лавочках, камнях. Но где бы ни было сделано фото, получалось мило, чудесно, притягательно. И эти произведения кричали о том, что принадлежат не просто мастеру, а невероятно талантливому художнику. Только этим талантливым художником была женщина, похожая на усохшую ветку с пирсингом в насморочном носу.

Это чудовищное несоответствие долго не укладывалось в голове, царапая нежеланием верить, что талант, способный видеть и делать прекрасное, может сам быть настолько некрасивым.

Но всё же уложилось. Нескоро, но уложилось.

И потому сейчас…

…Альбина поняла – её проверяют. Наверное, не однажды те, кто не смог принять факта, что красоту создаёт совсем не красавица, уходили отсюда. Вот как Фёкла Фроловна – она как раз потянула дочь за рукав. Потянула и подергала. И направление, в котором она хотела уйти, точно указывало на выход.

Но Альбина бережно отцепила матушкины пальцы от своего локтя и улыбнулась мадам Зу широко и радостно. Да, она способна это принять. Не впервой.

И улыбка на круглом лице, напоминавшая в тусклом свете потолочной лампы оскал маньяка, в одно мгновенье превратилась в обычную, дружелюбную улыбку немолодой, чересчур полной женщины. А узкая щелочка левого глаза на мгновенье сомкнулась.

Кажется… Альбине подмигнули?

Да, точно, подмигнули!

А значит, приняли.

Матушка снова ухватилась за Альбину и легонько дергала за рукав, видимо, не заметив перемен в портнихе. Дочь, развеселившись, глянула на мать и свободной рукой накрыла и сжала её пальцы. Сказала тихо, но выразительно:

— Мама, мы остаёмся. Нам надо делать заказ.

Портниха наклонилась вперёд и оттолкнувшись, вдруг поехала вместе со стулом в сторону, чем-то щелкнула, и комната вмиг осветилась ярким слепящим светом. Гостьи от неожиданности даже зажмурились и прикрыли глаза.

А когда проморгались и увидели, что было вокруг, матушка замерла с приоткрытым от удивления ртом, а Альбина засмеялась по-детски искренне и радостно – они стояли в комнате, три стены которой были заставлены полками с разными тканями, а одна — завешена манекенами в самых разных нарядах: готовых и не очень, ярких и бледных, длинных и коротких, но все, каждый по-своему, прекрасны.

— Не темнота в комнате мешает видеть красоту, а темнота в голове, девочка моя, — повернувшись на своём подвижном стуле, сказала портниха, казавшаяся чем-то чужеродным в простой и грубой одежде рядом с выставкой изысканных нарядов, и снова качнулась, только уже вперёд, и подкатилась к Альбине и её матери.

— Так что будем шить, девочка моя? – спросила ласково и посмотрела немного снизу вверх. – Платье, да? Бальное?

Альбина кивнула, не в силах сдержать улыбку. Мадам Зу теперь казалась доброй волшебницей, которая зачем-то притворилась злой колдуньей.

— Да. Для первого бала, — ответила, рассматривая наряды, выставленные на стене, и предвкушая чудесное приключение.

Надбровные дуги с редкими, будто размазанной по коже, бровью приподнялись вверх, а правый глаз под нависающим веком снова прищурился.