Шальная магия. Здесь - стр. 13
Здесь же, в столице, берейторов, скорее всего, побольше – Альбина даже улыбнулась этой мысли – как и портних, как и учителей танцев. Кого-нибудь да найдут. А вот упустить шанс поучиться у мадам нельзя, если она хорошо готовила дебютанток и выводила своих воспитанниц в такие дома, которые Альбине и её матушке даже в самых сказочных снах не снились, хоть и запрашивала немалую сумму за свою подготовку.
Не то чтобы мать и дочь очень жаждали попасть на первый бал в королевский дворец. Пожалуй, им бы это и не удалось. Но попасть в хорошие дома, обрасти знакомствами и, значит, увеличить шансы Альбины на удачное замужество было необходимо.
И когда по газетному объявлению они, две провинциалки, нашли места в столичном пансионе и по прибытии едва ли не на первом ужине узнали о курсах Люси Ромашканд, сочли это добрым знаком. Какой бы громкой славой ни обладала эта мадам, однако до их городка она не добралась. Просто вдова богатого купца Фекла Фроловна Реисит и её дочь Альбина знали о подобной практике – подготовке девиц из провинции у столичных наставниц, и когда услышали именно то, о чем хотели узнать, только переглянулись — на ловца, как говорится, и зверь бежит.
— Ах, вы уже записались на курсы? – прощебетала юная девица с яркими карими глазами на пол-лица и нежной, смугловатой кожей, едва поняв, что две новые постоялицы приехали за тем же, что и она со своей матерью. – Меня мама к мадам Ромашканд записала. Это сама лучшая наставница столицы! Она помогла вывести в свет мою старшую сестру, и та в первом же сезоне составила удачную партию!
Матушка болтливой брюнетки сидела тут же, с застывшей полуулыбкой, и не смотрела ни на кого, лишь мерно черпала ложкой из тарелки. Девушка запнулась на полуслове и удивленно обернулась к матери, а та обратила на дочь мимолетный взгляд и вновь вернулась к еде.
— Меня зовут Римма, — проговорила она с искренней улыбкой. – Вот будет здорово, если мадам и вас примет к себе на курсы! Будем вместе обучаться! А вас как зовут?
— Альбина, — проговорила Альбина и улыбнулась широко и доброжелательно.
Её улыбка была её капиталом. Пусть небольшим, но надёжным. Ещё в раннем возрасте она заметила, что людей легче к себе расположить, если им улыбаться. И если вообще радоваться жизни и вот этой радостью делиться, лучше бы искренне, то люди вокруг становятся если не добрее, то мягче. Да и просто так с улыбкой жилось лучше. Радостнее как-то.
— Да, мадмуазель права, мадам Реисит, — обратилась к Фекле Фроловне хозяйка пансиона, которая стояла у сервировочного столика и внимательно наблюдала за работой слуг, что сновали вокруг, обслуживая гостей. – Мадам Ромашканд самая известная наставница столицы. Попасть к ней – большая удача.
Известность мадам подтвердилась случайно ещё одним участником ужина, пожилым господином, что приехал в столицу по каким-то важным делам то ли служебной, то ли личной надобности — говорил он об этом расплывчато, чем только добавлял важности и себе, и своим делам. Он как раз оторвался от опустевшей тарелки и обвел всех внимательным взглядом.
— Не о той ли мадам речь, которая слыла когда-то красавицей и была самой известной придворной дамой?
Мать Риммы оторвалась от почти доеденного ужина и с неудовольствием подтвердила – да, именно о той. Господин же, мечтательно улыбнувшись и откинувшись на спинку стула, принялся рассказывать о своей молодости и встрече с юной мадам Ромашканд, которая была еще мадмуазель Ропке, и кружила всем головы направо и налево, а затем составила самую блестящую из возможных партий, выйдя замуж за престарелого графа, получив должность при дворе и даже, поговаривали, стала любовницей предыдущего императора!