Шальная магия. Здесь - стр. 10
— Помните, что на вас всегда смотрят, всегда оценивают! Помните и соответствуйте!
Сама-то она помнила всегда и всегда соответствовала. Альбина же впитывала наставления и изо всех сил училась постоянно помнить и соответствовать. Надо сказать, что получалось у неё с переменным успехом. Иногда казалось, что всё удаётся и вот уже он, успех, рукой подать, и тут же случалось что-то такое, от чего встряхивало: «Не спать! Не расслабляться!»
И наоборот, когда казалось, что всё, сил больше нет, нужно всё остановиться, бросить и прекратить напрасные попытки, с неожиданной стороны приходил знак, что всё получается. Например, как это было с их поездкой в столицу, когда самым неожиданным образом всё устроилось к лучшему. Поэтому Альбина старалась. Старалась всегда и везде – правильно ли ступать, присесть ли за обронённым платочком, обмахиваться веером, изящно поворачивать голову или улыбаться.
Сейчас она читала вслух и изо всех сил старалась, чтобы язык запоминал нужные слова, и чтобы красивые фразы выскакивали сами, потому что мнение света для неё важно. И не просто важно, а архиважно!
Она проговаривала слова плавно, неторопливо, правильно, стараясь понять и запомнить, не забыть двигать губами несильно, аккуратно, при этом слегка улыбаясь. И кажется, у неё получалось.
Мадам кивнула, стукнула стеком по ладони — это было знаком передать книгу другой девушке, — развернулась и медленно двинулась вдоль сидящих вокруг рукодельного столика, такого маленького, что на нём помещались лишь нитки и ножницы.
Альбина, послушная знаку, передала томик соседке слева, ощущая, что, кажется, справилась и можно собой гордиться. Юнита, отложив вышивку, перехватила книгу.
И то ли это ложное ощущение успеха заставило напрячься, то ли фру, шедшая за спиной, воспринималась как опасный хищник, но на резкий свист Альбина среагировала до того, как узнала его — резко выпрямилась и прогнулась вперёд. Но наставница достигла цели, и пусть самым кончиком, но всё же дотянулась хлыстом. И удар ожег спину.
Альбина так и застыла с выпрямленной спиной, закусив губу и прикрыв глаза. На лопатке пульсировала боль, а показывать слабость не стоило, ведь «на вас всегда смотрят, всегда оценивают!», поэтому помнила и соответствовала — держалась, терпела. От боли и обиды под веками закипали слёзы. Но выпустить их? Нельзя! Потому и глаза крепко зажмурены.
От этого тишина в комнате обступила её плотно, будто укутала тяжелым ватным одеялом, заглушив все звуки. А когда ничего не видишь, уши слышат по-другому: отчетливее, ярче. И учащенное дыхание фру Ромашканд, звук её шагов, такой хоть и редкий, но нервный, слышны так, будто она шагает прямо за спиной. Хотя Альбина точно знает, что старуха уже отошла к окну – её всегда успокаивало что-то за пределами комнаты с «несносными фрекен».
…Люба остановила мерное движение спиц и задумалась, прикусив губу. Она потерлась спиной о спинку кресла, размышляя о словах. Если «фру» воспринималось ещё так сяк, то «фрекен» — как-то странно. Даже смешно. А она не хочет, чтобы смешно. Девочку вот жалко – её воспитывают нечеловеческими какими-то методами. Не до смеха вообще.
Взять, что ли, мадам и мадмуазель? Или вообще придумать что-то своё? Ладно, пусть пока побудут мадам и мадмуазель, а потом она, может, придумает, что-нибудь более подходящее.