Шакалы - стр. 12
– Гитлер, Сталин, понятно. – Гуров отставил бокал, закурил. – С общечеловеческой точки зрения, вы человек больной и несчастный.
– Меня обзывали по-разному. – Бизнесмен задумался. – Несчастный? Мысль интересная. Диоген жил в бочке и был счастлив. Философствуя о счастье, мы далеко уйдем.
– Нельзя объять необъятное. Вы стремитесь достичь горизонта, бежите, плюетесь кровью, надрываете жилы…
– Но искоренить преступность – тоже химера.
– Как и покончить с болезнями, но врач способен помочь конкретному человеку и стать счастливым. Ладно, – Гуров махнул рукой. – Вы любите свою дочь?
– Идиотский вопрос!
– Отнюдь! Масса людей достаточно равнодушна к своим детям, а некоторые собственных детей просто терпеть не могут.
– Я нормальный человек, люблю свою дочь.
– Вопрос о вашей нормальности оставим, а дочь, значит, любите. Следовательно, человек знал, куда ударить.
– Вы считаете угрозу реальной?
– Так же, как и вы, уважаемый Юрий Карлович. Зачем-то вы обратились к замминистра внутренних дел. Или реальная угроза, либо идиотская шутка, неуклюжая попытка вывести вас из равновесия. Я вас знаю мало, но, судя по всему, вас трудно вышибить из седла.
– Возможно, все проще? Девочку собираются похитить и получить выкуп? Деньги. Все упирается в деньги. А вы говорите, зачем второй миллион?
– В вашем бизнесе мне не разобраться. – Гуров помолчал. – Врагов у вас, как у сучки блох, просчитать невозможно. Большинство своих врагов вы просто не знаете. В последние месяцы вы начинали какое-то дело, крупный проект, из которого вас хотят выкинуть либо вынудить к принятию определенного решения?
– Большое и новое? – Горстков взлохматил волосы. – Такого не было, а склонить меня в ту или иную сторону пытаются постоянно.
– Естественно, – пробормотал Гуров. – В какой партии вы состоите?
– Состоял. Когда арестовали, исключили, больше никуда не вступал, – рассмеялся Горстков.
– За кого голосовали в декабре?
– За «Яблоко». Какое это имеет значение?
– Деньги давали, сейчас кому-нибудь давать собираетесь? Кого вы собираетесь поддерживать в июне?
– Они сами не могут определиться.
– Значит, либералы-демократы…
– Так не коммунистов же и не Бисковитого? Вы что, полагаете…
– Не исключаю, – перебил Гуров. – Президентские выборы – событие огромного значения. Вы – представитель капитала, у вас имеются союзники, то есть вы серьезная сила.
– Усложняете, просто хотят украсть дочку и отнять у меня кусок.
Гуров взглянул на собеседника испытующе, тихо спросил:
– Вы обучаете меня профессии?
– Лев Иванович, дорогой, не дай бог! – Горстков перекрестился. – Я навел о вас справки, знаю, что вы в своем деле профессор. Я потому и обратился к Николаю, а не к Илье Сергеевичу, так как хочу, чтобы моим делом занимались именно вы, сыщик Гуров.
– Спасибо, черт вас подери, неоценимую услугу оказали.
– Лев Иванович, мы перешли на «ты».
– Как хочешь называй, только в печь не засовывай. Я могу объяснить, хотя и не обязан, почему я склоняюсь в сторону политики, а не чистой уголовщины. Если некий уголовный авторитет решил отнять у тебя кусок, то знает об этом только он. Исполнители получают задание украсть человека и отвезти по адресу. Кто и с какой целью может написать тебе? Если это политика, то круг осведомленных шире и причин предупредить тебя больше. Почему написано рукой, а не на компьютере? А потому, что, если вы выиграете, автор может объявиться и сказать: «Уважаемый Юрий Карлович, я всегда был вашим сторонником и в отношении дочки предупреждал».