Шах и мат - стр. 29
– Что же вам может дать Леша? – Я нахмурилась, вспоминая, каким он был. – Лешка-кулак.
– Ну-у-у… – Аня упала рядом, поджимая тонкие губы. – Например, мы свободно проходим в некоторые… заведения нашего города.
Казалось, она выразилась чересчур прилично. Слова явно значили нечто посерьезнее. Их могли пускать в клубы, какие-нибудь притоны или на склады магазинов с недетской продукцией. Вряд ли их пускали на кухню детского кафе.
– Да уж… Все стало только хуже, – пробурчала я и нахмурилась, осторожно ставя рядом с собой пустую банку. Она неожиданно быстро кончилась.
– Что стало хуже? – Максим недовольно зафырчал, а я попыталась объяснить:
– В нашем общении раньше была дружба…
– Которую предали, – желчно перебил Саша. Говорить больше не хотелось.
– Никто ее не предавал. Ты знаешь, что тогда было…
– Все знают.
– Ой, вашу мать, ребят, заткнитесь уже! Бесит, все бесит… – Максим поднялся. Он стоял твердо, но как-то… косо, как Пизанская башня. – Голова от вас трещит.
– Не надо было напиваться, пьянь ты малолетняя. – Аня дала ему смачную оплеуху и окинула взглядом пустую жестянку рядом со мной, а затем и саму меня. – Еще и других подбиваешь.
– Никто никого не подбивает! Сами захотели… – Он охнул и схватился за живот. – Что-то меня развезло сильнее, чем я ожидал. Практически на голодный желудок…
– Сам виноват. – Я закрыла глаза, чувствуя, как мир буквально кружится: мост скручивается, звуки меняются, все… искажается. Я тоже здорово опьянела.
Я не чувствовала ни враждебности, ни дружелюбия к себе, но все потому, что толком не могла думать. Рой мыслей, обычно жужжащий хуже пчел, постепенно умолкал. Накатила сонливость. Тепло растекалось по телу и отдавалось легким покалыванием в пальцах. Я улыбнулась и закрыла глаза, улетая в какие-то глупые раздумья. Никто не хочет мне зла. Все возвращается на круги своя…
Ребята притихли, негромко обсуждая события минувших дней и скорый выпуск. Я слышала, как они философствуют насчет того, что может быть потом, и это невольно вызывало улыбку. Несмотря ни на что, каждый из них строил какие-то планы, желал стать в этой жизни кем-то, кого не забудут и кто, может быть, наследит во всемирной истории ну или хотя бы в истории города. Я же не знала, кем хочу стать. Даже кем могу стать. Мысли о будущем казались настолько тяжелыми, что чаще всего их приходилось откладывать в долгий ящик, ведь убегающая сквозь пальцы юность не должна быть непосильной ношей. Этих нош хватит во взрослой жизни с головой.
– Как ты? – осторожный голос эхом отдался в голове.
– В полном порядке, – рассеянно ответила я и повернулась на голос. Это оказалась Аня, такая же сонная и усталая. Почему-то мне казалось, что устала она скорее морально, чем физически. – А ты?
– Сказать честно или соврать? – Она тихо усмехнулась и закрыла глаза. – Ты вернулась… эх…
– Что значит твое «эх»?
– Мне кажется, это навело много… Ну… В общем, внимание привлекло. Может, не случится ничего хорошего…
– Многие об этом думают. Я тоже.
Мозг не хотел здраво мыслить, а потому смело выдавал необдуманные слова.
– Я не хочу в этом участвовать… Знаешь что? – Аня обратила на меня мутный, но достаточно твердый взгляд.
– Что? – удивленно отозвалась я.
– Я пас.
– О чем ты?
– Да ни о чем, просто говорю, – снова усмехнулась она и откинулась на мостик, – что в голову взбредет…