Шах и мат - стр. 22
Во время уроков иногда слышались негромкие шепотки одноклассников. Всем, особенно новеньким, было интересно, что же произошло. Звучали предложения, что «эту Настю» снова можно игнорировать, а можно загнобить. Самые умные слова я услышала от того рыжего мальчишки, который в детстве получил рыбкой в глаз. Он спросил, отчего бы просто не забить и не начать учиться, откуда столько внимания к какой-то левой девчонке. Было бы неплохо, если бы его послушали. Хотелось перед ним извиниться за случай с рыбкой.
Алёна с упоением рассказывала о том, что случилось за это время и в какие передряги успел вляпаться «А»-класс за десятый год обучения. Я заметила, что она часто повторяет слово «проблемки» и постоянно поправляет очки, а если ей скучно – теребит серебряные серьги-звездочки в ушах. Это было интересно – подмечать незаметные детали, наблюдать. Так можно много о чем узнать. Например, о том, что человек по-настоящему чувствует. Его лицо все расскажет за него.
На двух последних переменках к нам приходил Женя: становился у подоконника и неотрывно меня рассматривал, попутно болтая о всяких интересных моментах из своей жизни. Скользя взглядом по моим волосам, ушам и рукам, он сказал, что его семья распалась, родители развелись и теперь жить приходится с Максимом и его мамой. Что это не круто, что такая жизнь полна ссор и упреков. Раньше – братья и лучшие друзья. А сейчас – практически чужие. Но, кажется, Женю это не очень беспокоило.
Я видела, что у него чешется язык что-то сказать.
– Ты так изменилась. – Он закусил губу и кинул взгляд на Алену, которая непонимающе посмотрела уже на меня.
– Так прошло много времени. Это естественно. – Я тихо усмехнулась.
Постепенно напряжение между нами сходило на нет. Казалось, ему можно доверять чуть больше, чем другим.
– Твои… Волосы раньше были светло-русыми.
– У тебя хорошая память.
Удержаться от сарказма было крайне тяжело. Но настроение медленно ползло вверх. Все складывалось подозрительно неплохо. А если все складывается именно так, значит, где-то определенно есть подвох, которого нужно остерегаться. Я поморщилась от своих мыслей и задалась вопросом, почему нельзя просто расслабиться.
«Потому что это война. Затишье перед бурей. Партия», – будто прозвучало в моей голове.
– Да, даже очень. Ты же это знаешь. Я умный, – согласился Женя, а затем махнул рукой. Прозвенел звонок. – До встречи.
Он убежал, а мы с Аленой пошли на занятия. Она все говорила о том, что не может представить меня с русыми волосами.
– Н-да, вот это проблемки.
Когда занятия кончились, я быстро собрала вещи, натянула черное драповое пальто – свободное, похожее на небольшую палатку – и вышла из школы, бегло прощаясь с теми, кто со мной вообще говорил. Нужно было сходить в магазин и скорее добраться до дома. Не хотелось сталкиваться ни с кем, даже с Женей.
По дороге шли незнакомые ребята. Они весело переговаривались и смеялись. Я не вслушивалась и надеялась затеряться в потоке, чтобы потом свернуть на свою тропинку. Снег прекратился, дождя тоже не было. На улице царила удивительно теплая погода. Солнце светило так ярко, что порой приходилось закрываться рукой. Громко щебетали птицы. На деревьях набухали почки. Это располагало к хорошим мыслям.
Я отделилась от людей, свернула меж домами, выходя на знакомую с детства тропу, и на всякий случай обернулась. Никто не шел сзади, во дворе царила полнейшая тишина. Вздохнув, я пошла дальше. Оставалось совсем немного…