Шаг за грань возможного - стр. 21
Придя домой, Павел сварил себе пельмений, поел и отправился в кабинет отца. Он включил ноутбук и на экране нашёл папку под названием «регистрация». Павел открыл её и начал читать. Из информации, которую содержала папка, он узнал, что Степаныч имеет полномочия куратора, и ему сто восемьдесят лет и в этих угодьях он живёт последние сорок четыре года. Мама Лисы действительно умерла на Алтае в возрасте семидесяти семи лет. Её отцу уже за девяносто, а самой Лисе тридцать четыре года. Ещё он прочитал про упырей и ведьм. Интересно было то, что в папке с регистрацией не было не одной фотографии. Видимо нечисть не принято фотографировать для личных дел, или форма регистрации не подразумевает фотографий. Хотя оно вроде и понятно. Ведь куратор должен знать их всех в лицо и нужно озаботиться, чтобы если эта информация попадёт не в те руки, то её приняли бы за бред придурка. Даже настоящих имён не указывалось. Лиса, так и была записана. Степаныч был записан как полукровка от Лешего и обычной женщины, упыри были пронумерованы, а ведьмы записаны с пометками старая и молодая. Павел закрыл папку с регистрационными документами и отправился на кухню, чтобы приготовить себе кофе. Вернувшись в кабинет с кружкой ароматного кофе, парень сел за стол, поставил кружку справа от ноутбука и открыл папку с рассказами отца.
Рассказ.
Мы все сидели у меня дома и пили водку, которую принесла Ирина. Сегодня похоронили Машу. Положили её на кладбище рядом с мужем и сыном. С неба весь день лил дождь, а сейчас ударили заморозки. Егор поставил пустую рюмку на стол и забросив в рот кругляш колбасы, сказал:
– Вот какой бес, погнал Машку в лес, к реке поздно вечером. Чертовщина какая-то. У меня просто в голове не укладывается. Такая женщина погибла, а погибла глупо и нелепо.
Ирина, которая держала в руках рюмку с водкой, выпила, закусила солёным помидором и сказала:
– Знаете, она мне ещё недели две назад говорила, что по ночам к ней муж и сынишка приходили, к себе звали, говорили, что им там не хватает её. Она очень часто плакала и поминала умерших. На кладбище почти каждую неделю ходила. А я ей говорила, чтобы отпустила она их, чтобы прекращала ходить на могилки. Говорила ведь ей, что не принесёт это не чего хорошего.
У Ирины потекли слёзы и она достала платок. Иваныч который жевал бутерброд с колбасой, посмотрел на женщину и строго сказал:
– Вот с ваших бабских сплетен и начинаются суеверия. Ну не неси ты чушь. Мы так до призраков договоримся.
Ирина вытерла щёки от слёз и посмотрела на мужчину. Она шмыгнула носом и сказала:
– Конечно сплетни. А она мне сама говорила, что слышала вой. И будто из леса по вечерам, какой-то зверь крупный выходил. От библиотеки как раз лес хорошо видно. Мне ещё моя бабка говорила, что лес у нас не простой и нечисть в нём живёт. Особенно на острове на болоте, который ёлками зарос. Бабка говорила, что там когда-то место особое было, на которое ведьмы на шабаш собирались.
Я заметил, как Егор и Иваныч напряглись при упоминание крупного зверя. Мне тоже это не понравилось. К большому сожалению, мы так и не приблизились к пониманию того, что за монстр поселился в нашем лесу. Я посмотрел на Ирину и усмехнувшись сказал:
– Ир, ну у нас конечно есть остров на болоте, но не лысая гора и ведьм на нём не бывало. Мне такое неизвестно.