Шаг вперед. История девушки, которая, потеряв ноги, научилась танцевать - стр. 21

– Мы знаем, тебе больно, но если мы снова вернем тебе трубку, ты не сможешь дышать самостоятельно. Твои легкие должны работать.

Через несколько дней дышать стало легче. Улучшилось состояние легких и почек. Организм восстанавливался. Вес стал понемногу снижаться. Но каждую минуту мне было так плохо, что не передать словами. Это был настоящий ужас. Меня рвало до семнадцати раз в день. Но, несмотря на такое ужасное самочувствие, шансы выжить увеличились. Через некоторое время я смогла говорить и рассказала маме о своем странном посетителе.

– Единственный путь – это путь шамана, – шептала я.

Я не понимала, что это означало, но точно знала, что должна помнить об этом.

– Да, детка, – говорила мама, поглаживая мою руку.

– Сюда хоть раз приходил кудрявый мужчина? – спрашивала я.

– Нет, – качала головой мама, – ты была без сознания. – Он приходил к тебе как видение.

Через пять дней после моего поступления доктор Эбби вместе с другими врачами наконец поставил диагноз. Это оказался бактериальный менингит.

– У вашей дочери, – сообщил доктор моим родителям, – менингококковая болезнь. Она распространяется подобно гриппу или простуде. Можно заразиться, даже если на вас, к примеру, чихнули в лифте. У вируса множество переносчиков, каждый четвертый, но заболевают единицы.

10 – 15 % умирают в течение первых суток. Из тех, кто выжил, каждый пятый живет с инвалидностью – с церебральными нарушениями или с потерей функции почек.

Никогда не думала, что могу заболеть этой страшной болезнью. Когда доктор Эбби впервые произнес слово «менингит», мама разрыдалась, а отец от шока лишился дара речи и лишь стоял, поглаживая ее по спине.

Менингит – страшная инфекция. А та форма, что диагностировали у меня, – одна из самых опасных. Болезнь развивается стремительно. Попадая в кровь, бактерия выбрасывает тысячи токсинов. Их число удваивается каждые двенадцать минут. Симптомы болезни обычно проявляются через несколько дней после заражения. Это может быть высокая температура, скованность мышц шеи, озноб и рвота. За день-два до появления этих признаков может появиться пурпурная сыпь по всему телу. У меня сыпи не было, я думала, это грипп, и даже не подозревала, насколько все серьезно.

Каждое утро я просыпалась в 4 часа от укола шприца. Медсестра брала у меня кровь на анализ. Потом приходил рентгенолог. Он приводил кушетку в вертикальное положение и устанавливал за моей спиной ледяной металлический щит, чтобы четко сфотографировать мои легкие. Вид у них был неважный. Левое было наполнено жидкостью, что сильно затрудняло дыхание. После рентгена в палату входила другая медсестра и втыкала четырехдюймовую полую иглу мне в спину меж ребер.

– Скажи, когда почувствуешь, что она вошла в легкое, – говорила медсестра. Когда я подавала знак, она выкачивала из него литра два жидкости.

Я не плакала. В такие моменты сознание автоматически переключается в режим «главное – выжить, плакать будем потом».

Однажды я сорвалась. Сестра стала снимать пластырь с левой стороны спины, где была сделана операция. Мне удалили часть левого легкого. Она сорвала пластырь, я расплакалась. Я так измучилась от постоянных процедур и уколов, что это стало последней каплей. Но мне не хотелось, чтобы она или мои родители жалели меня, поэтому я закричала: