Шаг назад - стр. 9
– Да, да, конечно.
– Идите, Максимов.
Димка был обескуражен. Он рассказывал о будущем только в своей комнате. Неужели кто-то из соседей стучит в Контору Глубокого Бурения? Надо быть осторожней. Следить за речью. У него проскакивают слова «компьютер», «мобильник», «принтер», «маркетинг». Все это, вкупе с его успехами в английском (он серьезно занимался языком там, после института), наводило определенных людей на определенные мысли.
Горячей воды нет. Стиральной машины нет. На кухнях – горы мусора, пока еще не освоенные тараканами. Очереди в столовке. Скудная пища. Душ, темный и грязный, в подвале. «Мужские» и «женские» дни в этом самом душе, если есть вода… Общие грязные туалеты. А главное – невозможность побыть одному.
Жизнь в студенческом общежитии, оттуда казавшаяся такой сладкой, на самом деле сродни мучению. Дмитрий Сергеевич стал раздражительным. Он устал. Не думал, что попадет в ловушку.
Он вдруг ясно понял, что у него нет больше квартиры. Нет любимого промятого кресла, знающего каждую его косточку. Ничего нет. Его дом еще, наверное, не построен. А выход в будущее оказался один – надо буквально пахать день и ночь, исправлять положение с учебой.
Ему казалось, что, вернувшись в прошлое, он, легко, в свое удовольствие, проживет эти годы еще раз, делая по ходу времени незначительные и безболезненные корректировки своего поведения, долженствующие привести его к триумфу там, когда придет будущее. Но его коварный «тамагочи», подобно храповому колесу, вращался только в одну сторону.
Он мог бы сбежать. Опять назад, в начало третьего курса. Но никакие силы уже не заставят его ходить на научный коммунизм, грызть теорию радиоламп, делать расчеты на линейке. Это опротивело окончательно.
Он понял, что есть и нижний предел движения в прошлое: нельзя уйти раньше зачисления в институт, иначе он просто туда НЕ ПОСТУПИТ! Ему ни за что не сдать школьную программу по тригонометрии. Да и по алгебре. Да и по физике. А первые два курса? Лобачевский, Лоренц, Фурье, Эйлер, Остроградский… Он вылетит в первую же сессию, и думать нечего.
А сессия стремительно приближалась. Ленка, которая все больше раздражала, однажды после вкусного обеда обняла его и прошептала в ухо:
– Димочка, ты меня любишь?
– Что за вопрос, Ленчик. Конечно!
– Димочка, у нас будет маленький! Ты скоро станешь папой!
– Это правда? Ты не шутишь?
Она удивилась.
– Как можно этим шутить? Я ходила в консультацию. Беременность две недели. Что ты побледнел? Сядь вот на кровать.
– Лена, как же… Надо что-то делать!
– Ты у меня умница. Конечно, надо. Сегодня уж поздно, а завтра с утра и займемся.
– Чем займемся?
– Как чем? Пойдем с тобой заявление подавать. Ой, Димка, я такая счастливая! Девчонки обзавидуются. Давай никому пока не скажем. Ладно?
Дмитрий Сергеевич вошел в состояние ступора. Ленка щебетала что-то, до него плохо доходило:
– …вот здесь маленькие пуговки. И кружевной воротничок. А юбка чуть пониже колена. Мне так будет лучше, как думаешь? Все-таки ноги полные. А туфли мне обещали достать…
Это катастрофа. Ведь он должен жениться на Алле, он её всегда любил, даже когда она ушла. До знакомства с Аллой еще год, они встретятся только на четвертом курсе! Он не хотел другой жены, он хотел, чтобы родился Вовка, и все это он затеял, чтобы Алла не ушла, чтобы были деньги, и карьерный рост, как она хотела, и не было этой нищеты, теперь он не пойдет проситься в филиал, и…