Ш.А.Х. и М.А.Т. или иномирянка в дураках - стр. 36

- Больше, чем ты думаешь. - Отвечаю достаточно вкрадчиво.

Вот только он не верит мне. Я вижу его сомнение, написанное его душой в блеске подозрительного взгляда. Вижу и улыбаюсь, понимая, что такой реакции я и ожидала. Значит ему есть, что скрывать от меня, а это говорит даже больше, чем нужно.

- Что конкретно? - Меняется в лице Евангелион, давая мне полный картбланш к действию.

- Это хороший вопрос. Надеюсь, к моему возвращению у тебя не пропадёт желание узнать на него ответ.

БАХ! - Точно в цель, товарищи!

На знакомом до боли лице едва заметно дергаются желваки, выдавая досаду и волнение, совершенно не присущие человеку, который привык держать всё под контролем. А информация, которая содержится в его черепной коробке должна сохранятся в секрете. Всегда. Но именно так вёл себя Женя, что-то скрывая, когда я вновь и вновь проделывала этот фокус. Понятно, что он и не догадывается о моих диверсионных набегах на его эмоциональный фон. Я ж не дура, да? Перекрывать золотую жилу в человеке скудном на эмоции?

В простонародье такой манёвр называется “взять на понт”, и научилась я ему в школе, когда одноклассники на переменах организовывали очередные карточные игры в “дурака”. Врать Жене я, может, и не очень умею, но манипулировать им, когда надо выудить малость информации могу.

Значит, пока меня не будет, проректор будет варится в собственном соку, а когда вернусь как раз приготовится, чтобы так или иначе выдать мне хотя бы крохи информации о моей настоящей родословной.

Евгеша молчит, дырявя меня взглядом, я же, махнув ему рукой отправилась в след адептам ШАХа, на чью долю выпали непростые испытания. Ведь, чтобы попасть в МАТ нужно, как минимум, понравится мне. Эх, жаль Ужаса нет, он бы показал Карисе где в Этраполисе раки зимуют.

Любим

Автор и Музяк

6. Глава 5

Если вы думаете, что лес, в котором предстояло пройти испытания был обычным, то вы, как и я, сильно заблуждаетесь в своих предположениях. В детстве я глубоко полюбила “Холодное сердце” Гауфа, которым ещё очень долго грезила в своих мечтаниях. Эта история запала в сердце даже не из-за того, как Петер Монк в итоге рвал душу из-за собственной глупости, а благодаря мрачности и какой-то реалистичности созданного автором мира. Но больше всего, я запомнила образ Шварльцвальда. Только в тех местах можно увидеть такие могучие и высокие ели. Прямые, стройные с серыми стволами и тёмной хвоей, стоящие так плотно, что, когда смотришь в чащу леса, её чернота поражает даже в полдень. Я видела его собственными глазами, трогала длинные, тонкие еловые иголки могучих елей, которые своим смоляным ароматом сводили с ума. А мягкость той земли? Она будто пружинила под ногами, издавая потрясающий тихий, ни с чем не сравнимый хруст. А ещё помню ощущение чужого взгляда в спину, но каждый раз, как я оборачивалась, я видела лишь зелёные глаза Жени, который наблюдал за моими восторганиями с едва заметной улыбкой, и я точно знала, что рядом с ним защищена, как президент.

Но и этот лес настолько поражает, что нет сил не вспомнить и о другой картине, приводящей в ужас от одной только мысли о том, что там, в чаще, может оказаться ОН. Герой германских легенд. Высокий мужчина, который нападал на детей и утаскивал в непроглядную чащу. Позже их находили насаженными на ветви деревьев и с перегрызенными глотками. В румынских сказаниях этот же герой истреблял целые семьи, виртуозно принимая их облик и выслеживая тех, кто сумел сбежать. Его называют Высокий Дух, или Дер гроссман, или… Слендермен. Обитатель чернолесья имел неординарную внешность. Рост примерно два с половиной метра и длинные руки, которыми он ломал хребты сбежавших, и не всегда детишек. Это существо преследовало меня в детских кошмарах и не только. Ночью мерещился за окном многоэтажки, за дверью старой кладовки, а порой и под кроватью, как какой-то бугимен. Мама промучилась со мной не больше недели, после махнула рукой, когда я пролезала в её кровать. Ещё через неделю запретила это делать, напутствовав бороться со своими страхами, а вернее трястись в одиночестве. Потом вернулся Женя из командировки и стал укладывать меня спать самостоятельно. Он подолгу сидел возле моей кровати, рассказывая те самые сказки про красноволосых принцесс и уходил только убедившись, что я крепко сплю. Не знаю сколько времени понадобилось, чтобы я забыла о своём ночном кошмаре, но точно не один месяц.