Сговор остолопов - стр. 21
– Так расскажите ж, чего он сказал. – Миссис Райлли поставила кастрюльку с молоком кипятиться на эдвардианскую газовую печь. – Сколько с меня причитается? Вы сказали ему, что я – бедная вдова с ребеночком на руках, а?
– Да, это я ему сказал, – ответил патрульный Манкузо, неестественно выпрямившись на стуле и с вожделением поглядывая на кухонный стол, покрытый клеенкой. – Вы не станете возражать, если я положу сюда свою бороду? Тут у вас жарковато, а она мне лицо колет.
– Конечно, не стесняйтесь, голубчик. Нате. Скушайте пончика с повидлой. Я свеженьких только сегодня прикупила на Арсенальной улице. Игнациус мне утром и говорит: «Мамуля, уж так мне пончиков с повидлой хочется». Сами знаете. И я зашла к немцу да купила ему две дюжины. Смотрите, еще осталось.
Она предложила патрульному Манкузо изодранную и замасленную коробку из-под пончиков, которая выглядела так, будто подверглась необычайному надругательству, когда кто-то пытался сожрать все пончики одновременно. На донышке патрульный Манкузо обнаружил два сморщенных кусочка, из которых, судя по влажным краям, повидло уже высосали.
– В любом случае, спасибо, мисс Райлли, я довольно плотно пообедал.
– Ай как жалко-то. – Она налила в две чашки густого холодного кофе наполовину, а сверху до краев добавила вскипевшего молока. – Игнациус любит свои пончики. Так и говорит мне: «Мамуля, люблю я свои пончики». – Миссис Райлли громко хлюпнула серо-бурой жидкостью. – Он сейчас в гостиной, на тилевизер смотрит. Кажный день, как по часам, одну и ту же пердачу глядит, где детишки эти танцуют. – В кухне музыка звучала несколько потише, чем на крыльце. Патрульный Манкузо вообразил себе зеленую охотничью шапочку, омытую молочно-голубым мерцанием телевизионного экрана. – Да и пердача-то ему совсем не нравится, а вот пропускать не хочет. Вы б слыхали, как он об этих детках бедных выражается.
– Я разговаривал сегодня утром с хозяином, – сказал патрульный Манкузо, надеясь, что миссис Райлли исчерпала тему своего сына.
– Да что вы? – В свою чашку она положила три ложки сахару и, придерживая ложечку большим пальцем так, что та грозила выткнуть ей глаз, отхлебнула еще маленько. – И что же он сказал, голубчик?
– Я сообщил ему, что провел расследование аварии, и что вас просто занесло на мокрой мостовой.
– Золотые слова. И что ж он на это ответил, голубчик?
– Он сказал, что до суда дело доводить не хочет. А хочет все урегулировать немедленно.
– О боже мой! – проревел Игнациус из передней части дома. – Что за вопиющее оскорбление хорошего вкуса!
– Не берите вы его в голову, – посоветовала миссис Райлли вздрогнувшему полицейскому. – Он так все время голосит, когда на тилевизер смотрит. «Урегулирывать». Значит, ему денег подавай, а?
– У него даже есть подрядчик, убытки оценить. Нате, вот вам оценка.
Миссис Райлли приняла от него листок бумаги и на бланке подрядчика прочла отпечатанную колонку цифр, разнесенных по пунктам.
– Царю небесный! Тыща и двадцать долларов. Какой кошмар. Как же ж я это заплачу? – Она уронила листок на клеенку. – А тут точно все правильно?
– Да, мэм. У него и юрист еще старается. И цена все растет и растет.
– Но где ж мне тыщу долларов взять, а? У нас с Игнациусом же ж только страховка – от моего бедного мужа-покойника еще осталась, – да пенсия грошовая, а это ведь совсем пшик.