«Сглотнула рыба их…» Беседы о счастье - стр. 25

Т. Б. В каком-то смысле, да. С точки зрения классического психоанализа, в любовных отношениях партнер соотносится с образами наших родителей – либо со знаком «плюс», либо со знаком «минус». Он так сильно притягивает нас потому, что своими качествами напоминает или, наоборот, отрицает образ отца или матери. Даже если мы сознательно пытаемся выбрать «не-родителя» – женщину, непохожую на мать, или мужчину, непохожего на отца, это означает, что мы пытаемся разрешить свой внутренний конфликт «от противного». Этим можно, в частности, объяснить, почему дочь благополучного университетского профессора влюбляется в бесшабашного рок-музыканта без гроша за душой. Во многих случаях выбор партнера, который радикально отличается от образа родителя, говорит о защите от эдиповой[2] модели отношений.

С образом матери обычно связывается чувство защищенности. Поэтому худощавый мужчина может выбрать в супруги полноватую, крупную женщину, которая олицетворяет для него образ «кормящей матери», но часто в таких браках недостает страсти и есть проблемы в сексуальной жизни, поскольку образ матери всегда содержит в себе привкус инцеста. Подобное испытывает и женщина, выбирающая крупных мужчин. А девушка, отрицающая своего отца, отношения с которым были для нее разрушительными, выбирает его внешний антипод – щупленького и невысокого мужчину. Однако в действительности партнер сравнивается не с нашими реальными отцом или матерью, а с тем бессознательным представлением о них, которое сложилось у нас еще в раннем детстве.

М. К. Понятно. То есть в приведенном мной примере девушка, вышедшая замуж за маму, по-видимому, отрицала отца, хм… что-то в этом есть. Во всяком случае, знаю точно, что отношения их не были простыми, и она с ним всегда скорее сражалась – насколько, конечно, можно судить со стороны. Вообще «точка зрения классического психоанализа» – это, конечно, здорово и обезоруживающе. Как можно спорить с «классическим психоанализом»? Сразу окажешься в дураках. Но всё же встреча двоих, их любовь часто, да почти всегда, – это цепь случайностей, совпадений. Опоздай героиня фильма «Москва слезам не верит» на электричку, не видать бы ей Гошу как своих ушей. Не напейся до невменяемости герой «Иронии судьбы», и никакой иронии бы не случилось. Словом, даже массовая культура зафиксировала: встреча двух людей, которым предстоит любить друг друга, – игралище стихий. С точки зрения классического психоанализа это не так?

Т. Б. Даже если каждое знакомство кажется нам результатом цепочки непредвиденных совпадений, в душе у нас всегда существует определенный набор критериев, которые мы не сможем сформулировать сознательно, но которые тем не менее определяют наш выбор. Прекрасный принц или принцесса – это человек, которого мы ждали и «знали» уже давно: «Ты чуть вошел, я вмиг узнала… и в мыслях молвила: вот он!» Влюбленность – волнение, жар в крови – это состояние, возникающее, когда мы встречаем того, кто нам нужен в соответствии с запросом нашего бессознательного. Неважно, какой это запрос – на взаимную или безответную любовь. О том, что мы влюбляемся в тех, кто уже существует в нашем подсознании, всегда догадывались писатели и поэты. Помните, у Пушкина – всё та же Татьяна: