Сезонность чувств - стр. 3

и зарево сияет. Сумрак – нов.

Огни в домах то гасят, то зажгут,

мозаики из света, просто, пруд.

Над ближним лесом ночи нет и нет,

есть розовато-серенький рассвет.

Березы у домов светлы от фей

и видятся стволами без ветвей.

На черных соснах яблоками снег,

над ним витает бело-серый свет.

Ночь ждет, когда погаснет в окнах свет,

когда людей за окнами уж нет.

Когда заснут все люди крепким сном,

ночь тихо и достойно входит в дом.

1987

Морозные песни

От наслаждения звуков – застываю

и в музыке морозной я тону,

под переливы звуков забываю,

что прохожу морозную страну.

Качали ели медленно ветвями,

прощалась ночь, день ясный наступал,

на берегах, искрившихся снегами,

морозец с песней звонкою крепчал.

Скрипел снежок от боли под ногами,

он как припев для песен звонких был,

звучала музыка морозными устами,

и звук морозный над тропинкой плыл.

Звенела речка камушками звонко

и пела колыбельную снегам,

прислушивался к ней кустарник тонкий,

скрипел снежок вослед моим шагам.

Береза вся к речушке наклонилась,

снег плотно охватил ее кору,

так дочка к матери порой стремилась,

с улыбкой лишь вставая поутру.

Февраль 1987

***

С днем 8 марта, мама!

Долгих тебе лет!

В спорте будь всегда упряма,

пусть бежит твой след.

Не горюй и не кручинься,

улыбайся, не грусти,

на диванчике подвинься

и подругу в дом пусти.

Вы вдвоем за самоваром.

Побежит ваш разговор,

время не проходит даром

с ним у вас есть договор.

Вспомните добром вы папу.

Молча, с вами посидит,

и меня, и нашу бабу.

Вам хороший аппетит.

Шлю привет твоей подруге,

и желаю счастья вам.

Ну, а брату, жизни другу,

быть удачливей в делах.

Не грустите, дорогие,

в мыслях с вами я всегда.

Пусть минуют дни плохие,

вас увидеть рада я.

27 февраля 1987

***

Под ярким небом серость и нелепость,

весенний город в утомлении гол.

Какую ты из жизни сделал крепость,

куда приплыл ты человечий челн?

Дома, дома отчаянно различны,

так бесконечный каменный массив,

есть улицы, достаточно приличны,

но в целом город все же ты красив.

Взмывают в небо белые гиганты,

бегут машины быстрым табуном,

и серые дома людских талантов,

стоят укором веку или сном.

Всегда подвластен город человеку,

и человек способен все объять,

и отдает он дань любому веку,

строения веков готов понять.

8 марта 1987

***

На сорок первом, в облачных местах,

где ливни, грозы заменяют солнце,

на крепкой ели притаился страх

и на столе ей проточил оконце.

От ужаса ее немеют иглы,

чуть шевелятся шишки на ветру.

Зачем ее в монахини постригли?

Такую ель отдать на посмеянье?

О, этого совсем я не пойму.

Она скромна и летнею порою

среди берез ель гордая стоит,

а белочек питательной средою

ель круглый год к себе манит.

Она добра, во всем неприхотлива,

растет среди друзей своих, подруг,

спокойна и вовсе не болтлива.

И у нее неверности недуг?

Не верю я. Не верю. Ох, не верю.

Ель притаилась в голубой тоске?

Ей надоели леса пустомели?

Она по кедру стонет по весне?

Бояться ей молвы людей не надо.

Стряхнула ель с себя гнетущий страх,

всегда она царица леса-сада,

То был случайный в мыслях горький крах.

1987

Клен

Зима уходит. Пред весной,

очистил свет леса от снега.

Деревьев в красоте лесной

коснулась ласковая нега.

Вот клен стоит. Он очень прост,

И ствол немного шелушится,

снега растают – будет рост,

листвой он в небо устремится.

Забытый ветром старый лист

висит на ветке, возвещая,

что был когда-то желт и чист,