Сезон нежных чувств - стр. 52
– Дура, – прошептал Юрик, раздвинув белокурые локоны, прямо в розовое ухо.
– Света, – торжественно объявила Каринка, – нравишься ты ему, Светлана, прямо не знает, что делать с собой. У них военка скоро начнётся, пистолеты начнут выдавать на дежурство по столовой. Если телефона своего не скажешь, может застрелиться. Так какой твой телефон?
– Я в общежитии живу, – скромно сказала Света, недоверчиво посмотрев на Бармина.
– Вот видишь, Юрик, а ты говоришь: телефона не даст – застрелюсь. Он у нас южный человек, вспыльчивый ужасно. Номер комнаты какой, родная моя? Говори скорей! Ещё спасибо мне потом скажешь, когда свадьбу играть будем, в Сочи жить поедешь, в солнечные края! Ах, как я тебе завидую! Обещай, что в гости потом пригласишь?
– Четыре – двадцать шесть.
– Всё, жди в гости. Вы не подумайте, девчонки, что он немой какой-нибудь. Просто Светку увидел и обомлел. Кавказский человек при виде красивой девушки полностью соображение теряет. Я его отведу домой, хорошо? Как в себя придёт, обязательно ждите в гости, – и, схватив Юрика под руку, потащила дальше. – Представляешь, Юрик, как они теперь будут готовиться к встрече, полы мыть, пыль протирать, наряды готовить? У них жизнь наполнится смыслом недели на две. Потом не выдержат и спросят, где, мол, тот черноглазенький комсомолец-спортсмен, чего не зашел? А я им обстоятельно разрисую всё в подробностях, так, мол, и так, беда приключилась – в горячке парнишка две недели пролежал, всё бился, метался, звал: Света, Света, родная! И родственники увезли его срочно домой, к морю здоровье восстанавливать. Заодно и женить хотят, потому что без жены взрослому мужчине жить – одно умопомешательство, – Каринка прикрыла перчаткой рот и широко зевнула. – Тогда она тебя спасать поедет. Я, может, адресок какой устрою, но это уже другая серия фильма. Идём домой.
– Мне надо пластинки купить.
– Хорошо, купим пластинок и поедем к нам обедать.
Снег опять усилился. Они стояли на последней площадке троллейбуса, глядя, как белая круговерть обвивает стеклянные окна салона, будто натягивается огромная сеть, в которую медленно, но верно погружается весь рогатый троллейбус целиком.
– Мам, мы проголодались! Давай быстренько-быстренько поедим, – скороговоркой произнесла Каринка, сбрасывая с себя дублёнку на стул, а сапоги один за другим скинула в угол.
Несколькими резкими движениями у зеркала растрепала волосы на голове, вальсируя, быстро причесала их, создав необходимую пышность, и протанцевала на кухню.
– Как вы скоро, – удивилась тетя Тома. – Вот молодцы какие! А у нас гости.
– Кто еще?
– Девочка из твоей группы пришла книжку попросить. Ждёт в комнате. Приглашай её обедать.
– Думаю, она ненадолго.
В кресле у стенного шкафа сидела уже знакомая Юрику девушка Света, которую встретили у «Букиниста», и держала в руках огромный фолиант средневековой классики.
– Что читаем?.. А, «Декамерон», – c хода определила Каринка, даже не видя обложки.
И тут же, как была в своем длинном узком обтягивающем платье, хлопнулась наискосок дивана, головой на маленькую подушку, с интересом оглядывая гостью, оказавшуюся в поле ее зрения. Увидев Юрика, Света вспыхнула, опустила лицо. Хозяйка это отследила, как радарная установка чужую ракету над своей территорией.
– Юра нам не помешает здесь? Нет? Ну, останься, Юра, в комнате. Не обращай на него, Светочка, внимания, при нём можно обо всём говорить, и о нашем, девичьем тоже, тем более что он к тебе, Света, чрезвычайно неравнодушен. Всю дорогу покоя не давал, донимал меня: когда к Свете в гости пойдем, ну когда? Один стесняется, робкий шибко. Чуть не плакал, ей-богу. А ты сама зашла. Очень кстати, молодец. Вы, Юрий, довольны?